Осторожно поднялись они на ближайшую вершину, откуда отрывался хороший обзор, но источника дыма не увидели, не увидели даже ничьих следов, только бесконечную безжизненную белизну. Противоположный склон вел к берегу озера, покрытого заснеженным льдом по краям и не застывающего в середине. Питавшая его река текла с запада, оттуда, куда лежал их путь, минуя редкую хвойную рощу, терялась меж холмов. За ними, гораздо ближе, чем вчера, поднимались горы. Рольван с трудом отвел от них взгляд.

Порыв ветра снова принес запах дыма.

– Если там Волосатые, они стоят на реке, – проговорил Гвейр. – Обойдем их стороной.

Рольван молча кивнул. Взяв влево, они сделали крюк и вновь повернули к горам только, когда ветер потерял свой дымный привкус, сделавшись таким же пресным, как всегда. Остроконечные пики сияли так, что было больно смотреть. Солнце, еще яркое, клонилось к закату, и небо уже окрасилось алым и бирюзовым. Когда впереди, отделенная неглубокой долиной и низким заснеженным гребнем, показалась знакомая вершина с двумя торчащими, как указующие в небо персты, стоячими камнями, Рольван не удержался от возгласа. Гвейр рассмеялся, когда он бегом устремился вверх по склону холма, последнего перед тем, что был им нужен, и поспешил следом. Не задерживаясь на вершине, буквально скатились вниз, туда, где узкая полукруглая долина ложилась к подножию холма Врат, где ветер разукрасил снег причудливыми узорами и где только слепой или беспечный мог не заметить пятнающих этот снег человеческих следов.

Волосатые появились почти сразу: два, три, четыре вопящих чудовища выскочили из-за правого склона и понеслись к ним. Пропела тетива – никогда еще Рольван не видел, чтобы Гвейр так быстро приводил в готовность свой лук. Передний дикарь, сраженный почти в упор, свалился со стрелой в горле; следующий прыжком бросился на Рольвана, едва успевшего принять его на копье. Каменный наконечник вошел в плоть в области солнечного сплетения, и копье осталось в теле упавшего, хрипящего и бьющегося Волосатого. Попытка его вытащить едва не стоила Рольвану жизни, когда огромная резко пахнущая туша обрушилась на него сзади и сильные пальцы вцепились ему в горло. Потом резкий удар свалил Рольвана с ног. Содрогающееся тело придавило его к земле. С трудом отбросив умирающего Волосатого, Рольван поднялся, весь залитый кровью, и успел только благодарно кивнуть Гвейру, как раз прикончившему последнего из врагов, когда увидел бегущих к ним с противоположной стороны новых дикарей.

– Сзади! – закричал он.

К ним приближались пятеро. Впереди всех большими прыжками несся огромный, в полтора раза больше обыкновенного, Волосатый. Его длиннющие кривые руки взмахивали при каждом прыжке, словно крылья, тянулись вперед, как будто уже предвкушали возможность разорвать жертву. Покрытое черной шерстью тело прикрывала лишь набедренная повязка из серой шкуры. Из горла рвалось рычание. Гвейр обернулся и крикнул: