Хаджар, ближе к вечеру

Присматриваясь и ожидая сигнала к атаке, Намайо мрачно оттопыривал губу. Ему не нравилось то, что он видел.

Когда-то, наверное, этот храм построили почитатели странного айсенского пророка. Тяжелый прямоугольник входа с остроконечной аркой. В арке – огромные, на трех толстенных полосах меди, деревянные ворота. Надо всем – яркий, выложенный голубыми изразцами купол и высокие тонкие башни с остроконечными ажурными крышами. А перед храмом – огромная, огромная открытая площадь, сплошь вымощенная гладкими, блестящими, скользкими мраморными плитами. Ага, чтобы лошади скользили и сразу падали, впрочем, айсены вряд ли заезжали сюда на лошадях.

На башнях, на галерее вокруг купола и над аркой входа засели стрелки. Солнце садилось, и на светлые плиты площади ложилась громадная тень купола. Опрокинутые на мрамор, длинно и косо вытягивались тени башен. Но больше трети площади все еще сверкало под вечерним слепящим солнцем.

Из-за колонны галерейки под вторым этажом дома Намайо прекрасно видел, где лежит Акио. Одна стрела в горле, одна – точно всадили – в груди. Торчащие из тела древки тоже отбрасывали тени – тоненькие и безобидные. Как веточки. Клинок Акио пускал солнечные зайчики, когда порывы ветра встрепывали рукав, а тот теребил и шевелил лезвие.

На площади остались Акио и еще трое. И много людей.

Когда их принялись расстреливать, как птиц, Тарег-сама приказал прекратить атаку и отступить. Сейчас все сидели в послеполуденном теньке и ждали. Кто, как и Намайо, подпирал спиной колонны галереи, кто-то выволок из лавки ковер и растянулся прямо на полу, кто-то сидел на ступенях тренькающего фонтанчика. От фонтана передавали мехи с водой: здесь всегда, всегда хотелось пить.

Говорили, что Тарег-сама ругался как тысяча демонов: мол, куда полезли без разведки. Еще говорили, что князь потребовал отправить в атаку парсов и горные части, кухбанийа: их не жалко, да и не раз они себя позорили в этом походе. С этим Намайо и остальные аураннцы соглашались: безусловно, даже людям необходимо предоставить возможность погибнуть с честью, раз уж они не решились лишить себя жизни после того, как покрыли свои имена позором в битве при аль-Укаба и в ущельях Маджар. Но также говорили, что повелитель айсенов с разумным предложением Тарега-сама не согласился, и теперь все ждут, когда из боя выйдет отряд маридов.

Джинны, похоже, застряли при штурме дворца карматского вождя: в относительную тишину их площади время от времени долетал грохот, волнами накатывался слитный крик атаки. Сначала все вскидывались, потом надоело. Намайо лишь лениво щурился и шевелил ушами, когда ветер доносил очередной раскат грома или гул рушащегося камня.