хен
– Ну и нуу… – протянул Митама. – Ну и дряяяянь…
– В Ауранне в вашем, можно подумать, лучше… – пробормотал Тарег.
Он все не мог найти глазами статую, которую ему так подробно описал Луанг Най.
– Ну уж такого-то гадства у нас нет! – обиженно буркнул тигр.
– Да, у вас девушек в храме не бесчестят, у вас их в жертвенных целях сразу топят… – рассеянно отозвался нерегиль.
– Это когда было!
– При отце нынешнего императора.
Тигр недовольно пробормотал:
– Так это когда было… Такого сейчас нет…
И вдруг охнул:
– Ох ты ж…
– Что «ох ты ж»? – не понял сначала Тарег.
– Вон она, – прошептал тигр.
И нерегиль увидел ее.
Она стояла – точнее, сидела – в окружении других таких же айютайских дам. Те почти не двигались на своих постаментах, бесстрастно глядя вдаль. Как ни странно, в Айютайа боги оказались спокойными, благожелательными существами – впрочем, в основном безразличными к судьбе этого сумеречного народа. Они спокойно дремали в лагунах, озерах и больших реках или спали в горных пещерах. Возможно, поэтому айютайцы вспоминали о них только по большим храмовым праздникам – или когда нужно было сослать какого-нибудь беспокойного родственника в монастырь. Постриг отправлял бунтаря в обитель совершеннейшего покоя и равнодушия к окружающему миру. С сильными магами так и поступали. Тарегу не раз говорили, что в Айютайа он смог бы выжить только при храме: монахам запрещалось использовать силу в мирских целях.
Она
Нерегиль медленно двинулся в глубь зала, словно боялся спугнуть… статую?..
Аль-Лат повернула к нему золотую голову.
Полнящие храм призрачные звуки мгновенно стихли.