Возможно, они дрожали, опасаясь самого страшного, – мулла и улем таифской масджид не ожидали ничего хорошего от тех, кто напал на них и их спутников у самой окраины вилаята, спешил с красивых дорогих верблюдов, связал и продержал пару дней в подвале.

Шамс ибн Мухаммад и Хилаль ибн Ибрахим мелко дрожали, бесполезно дергая связанными локтями и пуская слезы из прижмуренных глаз.

Рядом с ними на кожаном ковре мучительно ерзали Батталь ибн Фарух и Дауд ибн Хусайн, свидетельствовавшие в их деле перед троном эмира верующих.

Пот капал с их лбов и бород, они стонали и пытались молиться.

И никто из четверых не решался поднять взгляд к ступеням масджид.

Потому что на древних плитах, взятых из старой каабы, – настолько древних, что резьба с изображением Длани Воздаяния уже почти стерлась, – стояла Она.

Манат возвышалась над толпой, красные глаза на длинной псиной морде равнодушно созерцали простертых людей.

Наконец Богиня легонько повела когтистой рукой.

Вперед выполз на коленях чайханщик, приник серой чалмой к нижней плите лестницы и громко сказал:

– О Могучая и Справедливая! Твой приказ исполнен!

– Я знаю, – гулко отозвалась Манат и ощерила длинные острые зубы. – Тарик с отрядом счастливо достиг Нахля. Радуйтесь!

Площадь всколыхнулась: люди разом подняли лица, вскинули руки и древним, заученным жестом провели ладонями по лицу.

– Глупые солдаты, служащие глупому халифу, найдут в Таифе лишь ветер! Радуйтесь!

Площадь всколыхнулась снова.

– Лжесвидетели, убийцы словом, убийцы по соучастию – схвачены! Радуйтесь!

Площадь снова вскинулась – и опала.

Манат оглядела ковер из спин у своих ног.

– Начинайте, – кивнула она огромной остроухой головой.

К Батталю подошли первому. Увидев в руках у чайханщика здоровенную медную чашку и наточенную джамбию, бедуин попытался отползти, но его придержали за веревки.

– За что?! – взвыл он.