Увидев Дахму, толстяк разинул рот. Визжавшие кругом мальчишки зашлись в восторженных воплях:

– Вороная! Вороная! Чудо!

Дядя сморгнул, сглотнул, дернув кадыком, поднял дрожащие руки и пошел к кобыле, как слепец или безумный – с неподвижным взглядом и все еще разинутым ртом.

– Это мой выкуп за Аблу! – поспешно сообщил Антара и протянул Убаю длинный ремень чумбура.

Дядя отсутствующе покивал и медленно, как во сне, принял повод. Кобыла кокетливо развернула сухую длинную голову и покосилась огромным, как яблоко, глазом.

И вдруг Убай бросил чумбур, вскинул руки и прочел, плача и захлебываясь от радости:

Все забили в ладоши и закричали от восторга, Антара тоже покивал: хорошая импровизация.

Меж тем Убай порывисто снял с себя золотую цепь и, несмотря на попытки Дахмы укусить его в руку, надел украшение кобыле на шею. Вокруг запели, женщины возбужденно закричали, кружась и оглашая окрестности вибрирующими воплями.

– А где Абла? – пытаясь перекричать общий гомон, проорал Антара на ухо Убаю.

Тот отмахнулся, потом плюнул и махнул унизанной перстнями-печатками рукой кому-то за спиной юноши: приведи, мол! И снова воздел ладони, громко декламируя восторженный бейт. Дахма закидывала голову, но на поводе уже висели по двое с каждой стороны, и деваться ей было некуда – приходилось слушать стихи Убая.

Антару пихнули в спину:

– Вот она!

Юноша развернулся с глухо стукающим, замирающим в полете сердцем.

Дюжий зиндж вытолкнул вперед кого-то тоненького и замотанного в покрывало. Из-под черной ткани на Антару косил большой насурьмленный глаз. На мгновение отведя толстый платок, Абла прошипела:

– Проси, чтобы отец нас отпустил! Прямо сейчас!

– А как же свадьба?..

– Проси, говорю! Иначе ночью убьют, чтоб забрать кобылу без платы!

– Чего?

– Отец тебя убьет и заберет и кобылу, и выкуп от того купца! Купец вечером в кочевье приехать должен! На завтра свадьба назначена! Проси, говорю, а то ночью под камнями зароют! Ты что, думаешь, отец в первый раз меня сватает?!..

Антара охнул, икнул и решился: