Ражный прошел в одну сторону, в другую: след терялся, разбитый павшим с деревьев снегом. Тогда он заложил круг побольше и вновь обнаружил несколько четких отпечатков под сосной, правда, теперь мужчина двигался в обратном направлении. Создавалось впечатление, что кто-то бесцельно или, напротив, с какой-то особой, например охотничьей, целью исхаживал бор вдоль и поперек. Так обычно ищут белку, когда нет собаки, а место для этого зверька подходящее, сосны усыпаны шишкой. Только кому он нынче нужен, если пушной промысел давно умер и беличья шкурка даже на черных рынках ничего не стоит?

Не теряя из виду кромки болота, Ражный прошел вдоль нее около километра, отыскал довольно свежую кабанью тропу, еще дважды пересек старые следы мужских сапог. И более никаких других, тем паче нигде не было даже намека на лыжню. Он углубился в бор, где ветер едва доставал земли, с досадой повернул назад и вдруг услышал отчетливый щелчок винтовочного выстрела, прозвучавшего за спиной.

Он обернулся и замер. Засечь точное место было невозможно – порывистый шум в кронах, скрип деревьев и шорох снега сбивали с толку. Ражный помедлил минуту и осторожно двинулся в направлении выстрела, но в это время увидел россыпь разнокалиберных кабанов, несущихся вдоль мари всего в десятке метров слева. В тот миг он не думал об охоте и, скорее инстинктивно, выхватил взглядом загривок молодого вепря и метнул топор. Зверь зарылся в сугроб, пробуравил его на несколько метров и затих с торчащим из холки топорищем. Стадо исчезло в бору, а Ражный встал неподалеку от добычи и прислонился спиной к сосне.

Волчица скользила на лыжах по кабаньим следам конькобежным ходом, не отрывая глаз от земли, – искала кровь, но промах был чистый, на снегу ни капли. Зимний спортивный костюм, биатлонная винтовка на двух ремнях, в одной руке лыжные палки…

Ражный не прятался, стоя у нее на пути, ждал, когда охотница увидит кабанью тушу. Но она остановилась чуть раньше, ощутив его взгляд, подняла голову.

– Здравствуй, сирая дева. – Так в сказках кормилицы Елизаветы назывались кукушки. – Воин Полка Засадного… – И Ражный осекся, невольно зачарованный пристальным и пронизывающим взглядом ее огромных глаз. Вероятно, эта встреча для нее была внезапной: не ожидала, что Ражный так скоро ее выследит. В следующий миг охотница сдержанно и чуть надменно улыбнулась:

– Здравствуй, воин…

Ражный испытывал чувство, будто и впрямь сейчас вершился праздник Манорамы и он, настигнув суженую, сорвал с нее синий плащ.

– Я добил подранка, – скупо сказал он. – Возьми свою добычу.