– Ну так сделай! Сколько Карпенко прошу – только обещает.

– Мне надо знать имена… твоих мужей.

– Максимилиан и Максим Трапезниковы. Они родные братья… Если живы, пусть их командование отпустит на неделю. Больше и не надо. Я беременею быстро…

– Ну, добро, похлопочу…

– Нет, дяденька, наверное, ты опять врешь.

– Почему?

– Смотришь как пришибленный. Или испугался, подумал, я сумасшедшая, – каким-то обволакивающим тоном заговорила женщина. – Но тебе и в голову не пришло, что это возможно в библейские времена.

– А они сейчас… библейские? – Савватеев встряхнулся, желая избавиться от знобящего холодка, бегущего по затылку.

– Это нужно чувствовать! – Она кокетливо и призывно засмеялась. – Я тебя научу, если захочешь! Завтра к вечеру еще грибов наберу и приплыву…

Женщина достала корзины, поставила у воды, заскочила в лодку и склонилась над детьми.

– Ну что стоишь, дядя? Неси питание!

– Сейчас принесу! – Чувствуя некое липкое отупение, Савватеев взбежал на берег. А женщина в тот миг с силой оттолкнулась от берега. – Эй, погоди! – запоздало крикнул он и сбежал к воде: – Куда же ты? А детское питание?

– Я тебе не верю! Ты все врешь!

– Давай поговорим! Мне интересно! Что на завтра-то откладывать? А запрос я сделаю!..

– Ты бы лучше мне детей сделал! – засмеялась она, садясь за весла. – А то все мужчины боятся! Кого ни прошу – никто не хочет. Мне ведь все равно, лишь бы дети рождались!

Он наконец выдохнул спирающий дыхание ком замешательства:

– Подчаливай – сделаю!

– Не обманешь?

Савватеев был уверен, что это провокационная игра – нравы у молодых мамаш здесь были еще те, поэтому махнул рукой:

– Не обману! Причаливай.