— Но погодите…

Толчок был слабым, всего лишь чуть сбился прицел. Пули высекли искры из камня над головой одного из самцов, и тот с визгом ринулся прочь.

Это послужило сигналом — остальные звери бросились врассыпную. Старпом отскочил в сторону, роняя автомат, когда на него бросился второй самец.

— Огонь! — крикнул Георг, срываясь. — Огонь, мать вашу!

Палить по бегущим, когда рядом, слишком близко и достаточно тесно, оказались свои — то еще удовольствие. Расстрел стада можно было списать на случай, на обстоятельства, на человеческий фактор и умыть руки, но если при этом будет убит хоть один человек…Никто не поверит в то, что это была случайность. Чужих можно. Своих — нельзя. Но хотя бы одного он должен…

— Нет!

Ната бежала со всех ног, не замечая ничего и никого. Навстречу ей, также не разбирая дороги, мчались два каких-то существа… Детеныши. Вопя во все горло, они не видели, куда бегут. Двое испуганных детей, а там, за их спинами…

Нате хватило мига, чтобы окинуть взором открывшуюся картину и все понять. Не раздумывая, она метнулась к детенышам и успела схватить их в охапку, прижимая к себе, закрывая собой:

— Нет!

Более крупный детеныш заверещал, вырвался из ее рук, но мелкого она удержала, прижимая к себе — и уставилась прямо в дуло автомата в руках Георга Ортса.

На миг все замерло. Мужчина и женщина. Люди и нелюди. Палец на спусковом крючке и оцепеневший ребенок на руках.

— Ну?

Голос был чужой. Наверное, она сорвала голос, пока бежала, крича во горло.

— Что же ты не стреляешь?

Поверх автомата на нее глянули холодные глаза.

— Отпусти его.

— Кого? Ребенка?

— Это не ребенок. Это…

— Это мальчик, — пока подхватывала, она все-таки успела бросить взгляд на его тельце. — Маленький мальчик. Ребенок. Ты будешь стрелять в ребенка?

— Я буду…