– Вот сюда. К этому подъезду.

Она недоверчиво взглянула, но буркнула:

– Подтверждено.

Автомобиль некоторое время шел по прямой, словно еще подумывал, слушаться ли, потом на первом же повороте нехотя свернул и понесся к указанной цели.

Мариэтта хмурилась, недовольно сопела, наконец пробормотала словно про себя:

– Все равно что-то не сходится…

– Ну-ну?

– Этот Кравцов, – сказала она, – Марат Хисамович… уверял, что их препарат не покидал пределы их лаборатории.

– Их клиники, – уточнил я. – Которая при лаборатории. Он так и сказал – из рук в рот. Везде, где они проводили испытания.

Она кивнула.

– Да, именно. Но… кто тогда эти люди, что посещали нашу самоотверженную сотрудницу? И почему?

Я пробормотал:

– Сама догадаешься?

– Намекаешь, – спросила она, – что эта Ширли как-то начала сама тайком синтезировать у себя дома и продавать?

– Думаю, – сказал я, – не дома. Делали в другом месте. Но под ее контролем. Возможно, какой-то важный ингредиент в самом деле держала у себя дома, там смешивала с остальными… и уже продавала. Разумеется, из чисто гуманных целей, желая продлить людям жизнь…

– …за хорошую цену, – закончила она. – Вот сучка!.. Что смотришь? Скажешь, все женщины такие, я тебя сейчас же застрелю!

– Не скажу, – пообещал я. – Лучше ты меня замучаешь в постели. А продавала, думаю, за очень хорошую цену. Жизнь… странная штука. Это не планшет, цена которого одна для всех. Жизнь кто-то готов отдать за бесценок, а кто-то готов на все, только бы прожить еще денек…

Она вздохнула.

– Что-то эти нелегальные фабрики расплодились. Я бы вообще запретила эти принтеры!.. Нельзя, чтобы в каждой квартире пистолеты печатали!

– Чего? – спросил я. – А разве принтер не отправляет тут же копию заказа куда следует?