Сигара давно тлеет недокуренной палочкой в серебряной пепельнице у края ограждения. Алехан склоняется над лицом Мириклы, и она диктует ему какие-то цифры. Шепотом. На лице мужчины – недоумение:

– Но я… я запомню?

– Запомнишь! – жестко отрезает женщина. – Еще никто не забывал! Те, кому это было сказано, всегда ПОМНЯТ. Это не твои деньги. Это деньги Патри. Только она сможет ими воспользоваться. Сейчас ей говорить нельзя. У нее нет силы, чтобы правильно распорядиться ими. Она… слишком добра! Она может раздарить их. Ты знаешь, что такое деньги. Поэтому я доверяю этот счет тебе. Я тебе верю, Леша. А биби никогда в людях не ошибалась!

Алехан думает. На его грубом лице бродят тяжелые мускульные складки, вздувая кожу. Он бы задумчиво погрыз какую травинку, но вокруг – только бирюза моря, белизна палубы и розовый мед «Кьянти» в бокале Мириклы.

– Сколько там денег?

– Наклонись…

После того, как ее выцветшие за пару ночей и уже шелушащиеся губы говорят ему цифру, Алехан отскакивает. Отпрянув, он цепляется за поручни и смотрит на нее дикими глазами.

– Откуда?! Откуда у нее ТАКИЕ деньги? Это же больше… больше, чем…

– Замолчи, – снова резковато обрывает его цыганка. – Эти деньги заплатила мне одна организация… не важно, какая… Она могла заплатить и больше! Заплатила за то, чтобы я никому не выдавала секрет Чай Ратри. Они бы заплатили сумму в десять раз большую, чтобы я убила ее или передала им. Но они знали, что ни я, ни кто-либо из наших не сделает этого. Тогда они просто заплатили за молчание. Они надеялись на то, что все-таки когда-нибудь… Чай Ратри не станет, что я не смогу ее сохранить, вынянчить и воспитать. Но время их обмануло. Поэтому с того момента, как Патри пройдет инициацию, эти деньги будут только ее. Мои обязательства закончатся. Понимаешь это, Леша?

Алехан с силой проводит обеими ладонями по черепу; на коже медленно растворяются красноватые следы сведенных судорогой пальцев.

– В Бога душу… неужели все это правда?! Такое… такое!

– Да. Теперь вы с Патри связаны, – цыганка устало откидывает голову на спинку кресла. – Она будет беречь твоих детей, ты – будешь охранять ее. В Греции вы поживете совсем немного, чтобы проводить меня. А потом поедете в Россию, когда все закончится… У тебя все будет хорошо с бизнесом. Я знаю.

– Что закончится? Откуда ты знаешь?!

– ВСЕ. Все, чего тебе знать не надо. А я ведаю потому, что провела над тобой ритуал, пока ты спал… дурачок! Леша, допей мое вино. Мне нехорошо.

Алехан бережно берет бокал из ее рук. Очень бережно. На секунду он задерживает касание этих исхудавших пальцев в пятнышках, будто хочет выпить их энергию. Но они уже холодны, эти пальцы.