Мирикла старческим жестом сует ноги в сандалии, не застегивая ремешки. Покачивая совершенно седой головой, – волосы ее теперь, как тончайшее серебряное кружево, – она говорит:

– Помоги мне спуститься в каюту, Леша.

Алехан, морщась, как от зубной боли, допивает ее бокал и резко швыряет стекляшку в море. Она высверливает в лучах солнца закатным бликом и бесшумно пропадает за белым бортом.

…Ночью стояла тишина. Ровно гудели дизели парохода. На открытой палубе рано закончилась музыка – вечеринка не заладилась, и пассажиры разбрелись. В небе вышла полная луна в свите крупных, похожих на тропические цветы холодных звезд. Из воды стаями выпрыгивали летучие рыбы; планктонные поля белесо высвечивали за кормой.

Алехан проснулся, как от удара. Сел в постели, потом, немного придя в себя, рванулся в другой конец каюты, к роскошному водяному матрасу. Дети беззаботно раскинулись на нем: ангелочек Данька забросил крохотную ножку на спину Яны. Их носики сопели. Чуть качало – самую малость; теплоход шел через волну.

Алехан набросил на плавки черно-красный халат и, щупая непривычно босыми ногами ковер коридора, а потом стальные ступеньки, вышел на палубу. У выхода, у лееров, стояла Патрина – тоже босая, в обрезанных у пяток джинсах – и куталась в плед. Алехан потер щеку, бережно и опасливо обнял девочку за плечи, вдохнул аромат ее волос, которые сейчас, в путешествии, постоянно пахли йодом, и прохрипел невнятным голосом:

– Че не спишь-то?

– Мири умерла, – просто и без всякого выражения ответила та.

Алехан вздрогнул, рванулся было к каютам цыганок, но потом понял: все, бесполезно. Патрина стояла, облокотившись о перила. Она не плакала – просто смотрела в черноту воды, на огоньки нижних палуб. Видимо, свое она уже выплакала. Алехан потоптался на палубе и проговорил глухо:

– Ну, ясно, блин. Значит, эта… я за доктором пойду, ага?

Но когда он еще раз появился на палубе, в сопровождении сухолицего, недовольного судового врача-киприота, в руках у Алехана было что-то; проходя за медиком, он воровато осмотрелся и тоже швырнул ЭТО за борт. И никто не видел, как в морскую волну плюхнулся… хвост! Хвост, купленный им когда-то в магазине «Волшебных Симорон-товаров» и который символизировал все его страхи.

Которых теперь у него не было!

Мириклу похоронили через двое суток, когда теплоход «Олимпия» пришел в порт по маршруту круиза – на греческую Кипарисию.

Новости

Новости

«…Представитель Международной ассоциации ромов со штаб-квартирой в Базеле (Швейцария) опроверг утверждения еженедельника „Newsweek“ о существовании некоего фонда, который якобы должен быть передан „цыганской Царевне“, которая сейчас живет инкогнито среди цыганских таборов в Восточной Европе. По версии журнала, этот фонд, в который входят средства, собиравшиеся примерно с пятнадцатого века до сегодняшних дней, надежно хранящиеся в швейцарских банках, составляют сотни миллиардов долларов… Представитель ассоциации ромов назвал публикацию „злонамеренным бредом“ и пригрозил судебными исками. Между тем независимый исследователь истории цыган Кристина Боулдер считает, что эта легенда может иметь под собой основания: перед второй мировой войной нацистам удалось захватить таинственную „цыганскую Царевну“, вероятно, в целях завладения ее капиталами. Однако, по сведениям Боулдер, Гиммлер, руководивший этой операцией, и организация „Аннэнербе“ внезапно отказались от этого намерения. Исследователь считает, что имел место какой-либо торг между Гитлером и тогдашним руководством СССР, в результате чего „Царевна“ оказалась на территории Советского Союза…» Лана Перхофф. «Легенды Тартарии» The Times, Лондон, Великобритания