Выглянул из-за щита. Колонна совсем близко, фургоны явно груженые, едва ползут. Причем, судя по внешнему виду, потрепало их где-то здорово, местами вон даже брезент сорван. Сколько их? Да так сразу и не скажешь. Ладно, считать потом будем. И содержимым следует всерьез озаботиться. Степану в такой степени осточертела вынужденная мясная диета в последнее время, что за котелок пшенной каши он готов был жизнь отдать, а то и две. Желательно чужие. Что уж говорить про хлеб…

Сглотнул набежавшую ручьем слюну, мысленно ругая себя последними словами. Ей богу, словно хищник на охоте, — притаился, облизываясь, в ожидании дичи. Желая хоть как-то отвлечься, принялся высчитывать расстояние до цели в метрах. Нет, не помогает хваленая арифметика. Слюна течет пуще прежнего, теперь уже от осознания того, что даже если и патроны везут, у возниц наверняка сухпай в вещмешках припрятан.

Каким-то непонятным образом он умудрился упустить момент, когда передний фургон поравнялся с рощей. Чертыхаясь, бросил под ноги «Вальтер», сдернул с пояса гранату и, нажав на кнопку активации, запустил ее вослед уходящему фургону. Наземь падал уже с мстительной улыбкой, наверняка зная, что попал, попал знатно. Задний полог у фургона оказался открытым, и вез он не что иное как живой груз — то ли охранение на случай таких вот непредвиденных ситуаций, то ли пополнение для фронта.

Рвануло так, что, кажется, сама земля вздыбилась. Поднял голову, ощущая как сквозь звон в ушах пробивается трескотня «Вальтеров». Все правильно. Ребята у него теперь вышколенные, натасканные. Разрыв гранаты восприняли как сигнал к действию. Перевел взгляд чуть правее и замер на миг, оценивая масштабы вызванных гранатой разрушений. Фургона как такового не было: от него остался лишь испещренный осколками остов с разбросанными вокруг кусками окровавленной плоти вперемешку с обрывками брезента. В зону поражения попал так же и второй фургон. Этому повезло больше — посекло коней, возницу, посекло какую-то часть живого груза, сам фургон развернуло боком к подлеску. Остальная колонна вынуждена была остановиться. Предусмотрительные сирти в первую очередь расправлялись с конями, лишая противника возможности к бегству.

Подхватил с земли «Вальтер», выпустил обойму по выпрыгивающей из поврежденного фургона солдатне. Новую обойму отстрелял туда же, упал по привычке, когда у самой головы чиркнула пуля, затем вспомнил-таки о том, что у него есть щит. Далее прикрывался уже им.

Что-то было неладно, неправильно. Какая-то часть сознания отчаянно сигнализировала ему об этом. Через определенный промежуток времени Степан понял, наконец, что именно его обеспокоило: огонь со стороны имперцев не ослабевал. Даже наоборот — с каждой новой минутой становился все сильнее, превращаясь в самый настоящий свинцовый ливень.