— Кто это? — спросил Перепелкин товарища.

— А хрен его знает. Но что-то мне этот тип не нравится, — проворчал Фрол, разглядывая эмблему на рукаве визитера: «семь черепов» — традиционную эмблему альверянской армии.

И Фрол молча отступил в самый темный и дальний угол камеры.

Покашливая, старичок вышел на середину помещения и принялся бесцеремонно разглядывать заключенных. При этом он чуть ли не с любовью поглаживал рукоятку своего «ножичка». Но, лишь только старцу надоело подобное занятие, он вытащил ятаган из-за пояса и направился к землянам. Остро отточенная сталь тускло отблескивала в сумраке каземата.

Перепелкин выглянул в узкое, перекрытое стальными прутьями решетки окно и увидел, стоящих в охране вокруг тюрьмы, альверянских бронескоков.

— Сдается мне, что-то нехорошее задумал этот мерзавец, — сказал Акакий Фролу. — У тебя там не осталось случайно пары таблеток?

И Акакий выудил на свет божий из кармана одну печенину, которая Фролу при сложившемся положении дел показалась божественной, огромной и желанной печенинищей! — Вот, — сказал Акакий, — стырил, признаюсь честно, когда мы танк подрывали. Про запас.

— То-то я еще подумал, отчего взрыв был не на полную мощность! — в запоздалом прозрении воскликнул Фрол.

— Ничего себе не на полную. Весь танк разворотило.

— А так бы от танка ничего не осталось, — резонно заметил Фрол и протянул руку. — Давай печенье, — сказал он. — Двух таблеток нет, но одна в кармане завалялась. Больше этому шибздику и не надо, — он оглядел по хозяйски комплекцию подступающего к ним старичка, помахивающего острой штуковиной. Быстро сунув печенину под кран, чтобы размякла, Фрол воткнул в нее таблетку, словно детонатор во взрывчатку, и бросил самодельное устройство в маньяка. — Ложись! — прокричал он Акакию и сам бросился на пол, затыкая пальцами уши.

Перепелкин увидел, как ловко брошенная Фролом граната преодолела расстояние, отделяющее их от старика, и, описав в воздухе дугу, шлепнулась прямо на лезвие ятагана. Взрыв, прозвучавший вслед за этим, не был очень уж сильным, но его хватило для того, чтобы словно бритвой, срезать клинок у самой рукоятки.

Острая, сверкающая полоса стали, звеня, отлетела в сторону и упала на каменные плиты пола, а старик остался стоять посреди камеры, оглушенный и полуослепший, сжимая в онемевших пальцах бесполезную рукоять.

Фрол шагнул вперед и подхватил связку ключей с пола, что старик обронил.

— Линяем, — просипел он Акакию.

Перепелкин хихикнул.

— Куда? Гляди, нас охраняет целая танковая бригада. Для этих их бронескоков, — кивнул он на окно, — у нас взрывчатки больше нет.