Она улыбнулась и подалась ближе, понизив голос.

– В Эведжахе прямо так и написано, – самодовольно добавила она.

Инэвера нахмурилась и открыла рот, но Рожер перебил ее:

– Я хочу, чтобы она осталась.

На последнем слове он пустил петуха при виде того, что Инэвера повернулась к нему, но на ее лице мелькнула улыбка, и она поклонилась:

– Как пожелаешь.

– Лиша, запри дверь, – приказала Элона. – Не хватало еще, чтобы Гаред ввалился и заявил, что забыл свой топор.

Инэвера засмеялась. Глядя, как дружно они веселятся с Элоной, Рожер испугался не на шутку. Похоже, Элона куда лучше его знает, что происходит.

Лиша тоже выглядела встревоженной – то ли из-за смеха, то ли из-за небрежного приказного тона Элоны. Она развернулась, подошла к высоким золоченым дверям и задвинула засов с громким лязгом, от которого Рожер подскочил. Ему показалось, что дверь заперли от него, а не от Гареда и остальных.

Инэвера щелкнула пальцами, и девушки выпрямили спины. Они по-прежнему стояли на коленях.

– Аманвах – дама’тинг. – Инэвера положила руку на плечо дочери. – Целительница, акушерка и избранная Эверамом. Она молода, но уже сделала свои кости и прошла все испытания.

Она с улыбкой посмотрела на Лишу.

– Возможно, она сумеет залечить эти царапины на твоем лице. – Инэвера указала на алые полосы на щеке Лиши, которые сама и оставила.

Лиша улыбнулась в ответ:

– Ты слишком часто моргаешь, Дамаджах. Глаза печет? Если хочешь, я приготовлю промывание.

Рожер перевел взгляд на Инэверу в ожидании ядовитого ответа, но Инэвера улыбнулась и продолжила как ни в чем не бывало:

– Лично я подарила мужу восемь сыновей и трех дочерей. Все женщины в моей семье плодовиты, и кости говорят, что Аманвах родит множество детей.

– Кости? – переспросила Лиша.

Инэвера нахмурилась.

– Это не твое дело, северянка, – отрезала она, но через мгновение снова расплылась в улыбке. – Важно то, что Аманвах подарит тебе сыновей, сын Джессума. Мать Сиквах была такой же плодовитой. Сиквах тоже родит тебе немало детей.