Лиша нахмурилась, но сосущее чувство унялось. Травницы не любят причинять боль, но даже Бруна не отказывалась преподать пару неприятных уроков хамам и дикарям.

– Мой господин велел явиться и Дамаджи с их кай’шарумами, – сказал Аббан. – Он хочет, чтобы они уяснили надобность принять некоторые ваши обычаи.

Лиша кивнула:

– Ахман сказал, что похожая история была, когда он познакомился с Пар’чином.

На лице Аббана не дернулся ни один мускул, но купец слегка побледнел. Неудивительно, что Арлен так влиял на людей даже до того, как расписал себя татуировками.

– Мой господин упомянул Пар’чина?

– По правде говоря, это я его упомянула. Я не ожидала, что Ахман тоже с ним знаком.

– О да, мой господин и Пар’чин были добрыми друзьями, – ответил Аббан, к изумлению Лиши. – Ахман был его аджин’палом.

– Аджин’палом?

– Его… – Аббан нахмурился, подбирая правильное слово, – кровным братом, пожалуй. Ахман показал ему Лабиринт, и они проливали кровь друг за друга. Для моего народа эта связь крепче кровных уз.

Лиша открыла рот, но Аббан перебил ее:

– Нам пора, иначе мы опоздаем, госпожа.

Лиша кивнула, и они кликнули остальных жителей Лощины, а также Аманвах и Сиквах, которые не отходили от Рожера.

Их проводили на городскую площадь Форта Райзона – большой мощеный круг в центре города с колодцем посередине и лавками по периметру. За покупками пришли не только красийские женщины, но и райзонские. Северянки носили прежние платья, но лица и плечи закрывали платками. Многие из них изумленно смотрели на Лишу и ее мать, как будто ожидали, что сопровождающие их даль’шарумы вот-вот накинутся на бесстыдниц.

Многие красийцы уже собрались, в том числе Дамаджи в паланкинах с балдахинами и многочисленные шарумы и дама. Посреди круга возвышались три деревянных столба, но без кандалов и веревок.

Поднялся шум, и толпа повернулась к Джардиру, который вошел в круг в сопровождении Инэверы в паланкине и других своих жен. Лиша насчитала четырнадцать. Все ли это? Они встали рядом с Лишей и жителями Лощины так близко, что Лишу окутал аромат духов Дамаджах.

Джардир подошел к столбам и махнул Копьям Избавителя. Три даль’шарума сами, без понуканий вышли на площадь и разделись до пояса. Они опустились на колени и коснулись лбами булыжной мостовой перед Джардиром, затем встали и обхватили руками столбы. Связывать их не стали. На воине, которому Лиша сломала руку, белел гипс.

Джардир вынул из складок одеяния плетку-трехвостку с плетеными кожаными ремнями. В последние дюймы каждого хвоста были вставлены острые кусочки металла.

– Что это? – спросила Лиша у Аббана. Она думала, что Джардир воспользуется обычным хлыстом. Это орудие выглядело намного страшнее.