– Воевода, кстати, не возразишь, если закурю? – вот уж совершенно ни на стыд тараканий ни к чьей не к стати перебил Стрига, один из воинов брусовского копья.

– Да хоть верп четырёхлапый себе засунь на аршин, где Сунна не светит, и восемь раз посолонь поверни, я и то не возражу, – разрешил воевода, тяжко вздохнул, дивясь сыромятным постолом тёртой удолобости брусовца, хлебнул слегка остывшего сверху чимара, и заел вишнёво-лещинным пирогом. – Теперь говорят, «Родитель вдов» проклят.

Со стороны площадки между вторым и третьим вагонами что-то лязгнуло. Вратислав невольно потянулся к ручнице, лежавшей рядом, но в помещение вошёл, пригнув голову, Лютомысл знахарь. Ивар сцепщик закрыл за ним дверь и вновь запер ключом-трёхгранкой.

– А почему проклят? – спросил Воемил.

– Дедушка Собко сказал бы, название неудачное, – предположил Самбор.

– Клоповская шелупина, верно! – мысль как-то никогда не приходила в голову воеводе. – Вдов-то он понаделал… Слухи вот какие. В первом плавании, говорят, Аустур всплыл рядом с айсбергом, а в айсберге был вмёрзший драккар с драуграми, и кого-то угораздило с того драккара на борт принести не то ларец, не то зеркало.

Вратислав вновь прибегнул к пирогу в поисках утешения: Несебудка превзошла саму себя.

– Вовьми тове пивога, – воевода, не прожевав, поспешил присоветовать мечнику. – Вево смотвифь?

Тот покачал головой.

– Хоть попробуй, жена нарочно для тебя пекла! – сказал пеплинский конюший.

– А покрепче чимара что-нибудь есть? – негромко спросил кого-то Лютомысл.

– Не в обиду, Изборе! У меня с недавних пор предубеждение против… – Мествинов мальчишка бросил взгляд на роскошный ломоть на придвинутом Избором тареле и ещё больше посерел. – Пирогов с ягодами и орехами.

В углу забулькало.

– А ещё покрепче? – вновь спросил знахарь.

– Та ж железнодорожная, только неразбавленная, – ответил неизвестный путеец. – Много тебе не будет натощак?

– Так плохо? – озаботился ещё кто-то за пределами светового конуса.

– Хуже, – ответил знахарь.

Снова забулькало. Самбор с тоской взглянул в направлении звука, потом глотнул чимара, повертел в пальцах титановое яичко-оберег, подаренное Меттхильд, и наконец сказал:

– Может такое быть, чтоб у целого народа случилась поломка в голове?

– О чём ты? – Вамба-стрелок оторвался от длинной распечатки с дырчатыми краями, куда таращился по крайней мере пару последних диалептов.