“О Йож-Всётот, призываю тебя, какодемон”!

Гневно его перервав, воскричал благородный криптограф»…

К облегчению воеводы, сребристо-глубокотекущие волны эпической поэзии нашли на камень: загудело устройство громкой связи, и Далегор сказал:

– Подлесье на связи, помощи просят!

– Неужто девятиреченцы теперь на судавов[272] пошли? – голос Гудима дрогнул. – Оттуда ж до моей деревни…

– Всё проще! – ни к селу, ни к городу объявил Вамба, скомкав тригонометрический ряд. – С поправкой на планетарные эпициклы, период три дня, четыре часа! Это Трёск!

– Телёнок Аудумлы? – Самбор не на шутку оживился. – Что ж ты раньше не догадался?

– Потому что здесь это выглядит, как два куска – один в дюжину четыре часа, другой в дюжину восемь и четыре пятых! Время плывёт из-за относительного движения эпициклов, но между ними – дырка в час и пятую! Она-то меня на мысль и навела!

Вамба хлопнул обеими руками по столу и торжествующе обвёл взглядом ничего не понимающих товарищей:

– Это время, которое Трёск прячется за диском Аудумлы! Значит, источник – на его светлой стороне!

– А какое эта астрономия отношение имеет к Подлесью? – попытался выяснить Вратислав. – Деток детишки…

Воевода вздохнул. Вроде бы и его самого ещё рано было окончательно причислять к старым козлам, но способность так искренне загореться чем-то, к семижильному двухпядевому прискорбию блохастой оплофоровой мотни, не то чтоб совсем сдулась, но заметно прискукожилась.

– Никакого! – по-прежнему торжествующе объявил гутан. – Сейчас объясню! Здесь!

Он повернул распечатку предположительно нижней стороной к воеводе. На бумаге виднелись ряды столбиков неравной высоты, кое-где разделённых пробелами.

– Погоди. Не то, чтоб я особенно волновался, только давайте сперва вот что узнаем, – воевода встал из-за стола, перешагнул через кого-то, спавшего прямо на полу, и нажал кнопку ответа на переговорном устройстве: – Здесь Вратислав. Что Подлесью-то надо?

Глава дюжина шестая. Подлесье

Глава дюжина шестая. Подлесье

Как можно было определить по составу пород, валуны, что Фимбулвинтер притащил в Подлесье, когда-то были частями кронийских гор. Теперь насыпь конечной морены, оставленной ледником перед отступлением, подпирала берег неспроста названного Ледозера. К югу, лес по обоим берегам Пшны-реки сохранился не то что с доисторических времён, а с той поры, о которой и самый древний миф ничего бы не поведал. Лес постепенно распространился и на север, скрыв под зелёным пологом огромные кронийские камни, к которым приходили поминать предков и приносить жертвы предки нынешних мемличей и судавов. Об одном из этих камней в самом сердце заповедного леса, ушедшем в землю на три четверти, как раз и рассказывал древний судавский миф, записанный Хельгой.