Тот ухмыльнулся:

– Всевидящее око Господа зрит на вас, агент Дэвис. – Он оглядел остальных сидящих перед ним охранников. – Мне говорили, что до суда я буду в Чикаго.

– Чтобы обеспечить секретность операции, подобные обсуждения исключаются.

– Вы что, хотите разозлить меня, агент Дэвис? Я не обязан сотрудничать с обвинением. Я могу сильно затянуть судебное разбирательство, вы этого хотите?

Дэвис посмотрела на него:

– Вы не сможете сдержаться и не признаться, Коттон. Вы хотите взять на себя ответственность за взрывы, а мы не можем заставить вас заткнуться, даже если нам этого захочется.

Коттон улыбнулся:

– А я говорю вам, кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.

Дэвис посмотрела на агентов в шлемах, сидевших напротив нее.

– Черт, долгая же поездочка нам предстоит…

* * *

Спустя два часа Дэвис увидела, как Коттон проснулся, словно от толчка. Он огляделся по сторонам, очевидно не понимая, где находится, а потом закричал сквозь сетку:

– Почему мы до сих пор едем? – Его цепи зазвенели. – Который час?

– Спите дальше, Коттон.

Заключенный явно занервничал, и Дэвис с удовольствием смотрела на эту пусть маленькую, но ее личную победу.

– Мы должны были уже доехать до Стейтвилла[66]. Куда вы меня везете?

– В никуда. Причем в буквальном смысле. Я везу вас в настоящую глухомань.

Коттон стиснул челюсти, прижался лицом к сетке и заорал:

– Вы не имеете права! Я должен быть в Стейтвилле!

– Правда? И кому вы это должны?