— Видела. Каплю в море.

— Эта капля — маяк в темноте туннеля. И пока он тлеет…

— Где? Где он тлеет, человек?! — почти прокричала Элья.

Коридор неожиданно вывернул в пещеру. Пол и стены ее пестрели дырами, сквозь которые лился, ослепляя, дневной свет. Шедший впереди Бельт вдруг попятился, выдавливая вместо возгласа радости единственное:

— Сцерхи!

При встрече от нее пахло огнем и свежей кровью. Её не-живое тело было громким и неуклюжим на вид, но оказалось достаточно крепким, чтобы выдержать первый удар.

Его клыки скользнули по металлу. Ее когти вспороли плотную шкуру, и над холмами прокатился хриплый рев.

Потом они долго кружили, присматриваясь друг к другу. И обессилев, он лег на землю: пусть решает.

Решила. Дальше шли вместе, убираясь от людей и городов.

Он постепенно привыкал к холоду ее тела, находя в искаженных формах особую прелесть, и даже мурлыкал, вылизывая острые шипы на хребте.

Она приспосабливалась к его слабости и постоянному, дразнящему запаху крови, которой сочились многочисленные раны. И когда он, восстанавливая силы, засыпал, сидела рядом. Пыталась мурлыкать, но встроенные клапаны издавали лишь сипение.

И оба одинаково любили эту пещеру.

Туран медленно поднял руки.

— Резких движений не делайте. Нападут.

Из оружия под рукой нож да у Бельта меч. Негусто даже на сцерха, не говоря уже о големе.

— Я их отвлеку. Они меня знают. Оба. Вы уходите по дальней стене.

Факел аккуратно лег под ноги, зашипел под подошвой.

— Привет, зверь. Я тебя обманул. Помнишь?