– Откуда взялся?

– Приблудный, на вокзале подобрали. Никакой был, бредил, глаза жёлтые. Думали, коньки откинет. А ничего, подкормили, пригрели – бегает. Далеко пойдёт, если не отвалится.

– С чего отвалится?

– Мутный он, ни побазарить, ни выпить с людьми. Спрашиваю, откуда сам, кто таков – говорит «не помню», «не знаю». Не спит вообще. Сядет в сторонке, думает своё. И ест совсем мало, не напомнишь – забудет. С головой что-то не того.

Свищ хмыкнул:

– Мы все не того, не профессура. А откуда погоняло такое странное, почему «Струп»?

– Так он весь в коросте был, как в чешуе, чистая лягушка. Одни струпья.

– Где ты у лягушки чешую видел?

– Да похрен, у гадюки, у лягушки, один чёрт. Сейчас оклемался, можно хоть поглядеть на него без ужаса. Мордашка даже симпатичная, глазёнки синие, лохи ведутся.

– Лады, надо к серьёзному делу его приспособить. Есть у меня мысля…

Заверещал свисток, ударился в стены пакгаузов, поднял стаи голубей. По проезду бежали милиционеры, дружинники – целая туча. Беспризорники порскнули во все стороны, словно тараканы на свету; их ловили, выковыривали из щелей, тащили в грузовики, схватив поперёк туловища, как римляне сабинянок. Свищу полагались наручники и отдельный автобус. Подвели к распахнутой двери, дали пинка для ускорения. Свищ стукнулся головой, прошипел:

– Полегче, начальник. Уважения требую, я вор старый, авторитетный.

– Давай, давай. Кончилась твоя педагогическая поэма, хватит мальчишек портить. Будем из них делать нормальных членов общества. Поехали!

Крик постового:

– Куда? Стоять!

Из грузовика выбрался тощий, белоголовый, не побежал – пошёл спокойно, вразвалочку. Контролировавшие задний борт дружинники сидели недвижно, вывалив языки, выпучив мёртвые глаза.

Постовой догнал белоголового, дёрнул за плечо, беспризорник посмотрел снизу голубыми льдинками, ударил расставленными пальцами – постовой схватился за горло, захрипел, упал на колени. Остальные беспризорники очнулись, посыпались через борт горохом, рванули в подворотни; следователь выхватил наган из кобуры, пальнул в воздух:

– Всем назад, стрелять буду!

Встал на колено, принялся всаживать в спину белоголового пулю за пулей, как в ростовую мишень на стрельбище. Белоголовый вздрагивал, но продолжал идти.

Свищ высунулся из двери автобуса, вытер лоб скованными руками, пробормотал: