Первая мысль была — сон. Переутомился, и заснул на рабочем месте. Гена даже повертел головой, чтобы посмотреть, никто ли не заметил этой неловкости. Офицеры занимались своими делами, никто не обращал на него никакого внимания. Озимцев посмотрел на дисплей своего терминала — та же дата, только пятью часами ранее. И «Астерион», и «Феникс» находились на причале станции креатонцев в ожидании решения Эльвентора принять их. Геннадий, было, решил поскорее забыть этот свой сон, вот только… Слишком уж ярок и реален он был. Перед внутренним взором Озимцева всплыло лицо Лёши, кричащего, что Горюнов предатель, а затем эту картину перекрыл образ взрывающегося «Астериона». Гена судорожно сглотнул и поспешил в транспортный отсек.

— Делькапо, говорит Тихонов. Я сейчас телепортируюсь к вам на борт. Встречай меня на первой платформе. У меня есть очень важный разговор!

— Спокойнее, друг! — Лёша никак не ожидал такого волнения от Гены, хоть им и предстояли важные переговоры. — Уже иду.

Телепортировавшись на борт «Астериона», Гена практически затолкал Лёшу в его каюту, и там эмоционально, и в красках, путаясь и поправляя самого себя, рассказал то, что он недавно видел. После этого глубоко вздохнул и залпом осушил стакан с водой, который ему участливо подал Алексей.

— Прости, что сумбурно, нужно было выговориться, не представляешь, что я тогда чувствовал…

— Очень даже представляю, — Романенко вспомнил, как происходило слияние разумов.

— И что думаешь? Сон?

— Вот уж не стал бы ставить на это, — Лёша покачал головой. — За наше путешествие мы странностей повидали, хоть кунсткамеру открывай. И не забывай про перемещения во времени.

— А если всё же сон? Будет не до смеху, если мы ложно обвиним Горюнова, да ещё и расскажем про несуществующее нападение креатонцам.

— Ну как выглядят сны, ты знаешь. Спя, ты веришь в реальность, но проснувшись подмечаешь несуразности и нелогичности. А вот если ты продолжаешь верить пробудившись… Кроме того, ещё до нашего перемещения был у меня случай… — и Лёша вкратце рассказал о происшествии с майором Уваровым.

— Значит, я могу предсказывать будущее? Вау… — Гена не знал, радоваться ему или нет.

— Или тебя перебросило обратно во времени, аномалий мы встречали тоже достаточно, и пространственных, и временных.

— Как бы то ни было, что будем делать? С Горюновым и остальным…

— Идём на мостик. Я сейчас туда же вызову охрану. Ох, часто они там стали появляться, — вздохнул Романенко.

— И не говори, — мрачно подтвердил Озимцев, вспоминая Сэма.

Когда Гена и Лёша вошли на мостик, офицеры снова настороженно переглядывались между собой. Охрана их заметно нервировала, а про обвинения против Салливана они уже были наслышаны. Каждый понимал, зачем именно на мостике появилась охрана, и гадал, кого на этот раз обвинят в предательстве.