— Итишь ты… Три дороги, четыре… пять… А посёлок вона где…

Шпарин, а за ним Маралов, пристроились рядом.

Посёлок стал ближе, расцвел густыми садами. Дорожный указатель без соскобленой Шпариным краски стоял сразу за мостом. Асфальтированных дорог было не четыре и не пять, гораздо больше. Они уходили вдаль веером, пересекались, сходились и вновь расходились. По дорогам неслись машины. Мираж заколебался и исчез.

— Типа другой мир за твоей чертой, — сказал Маралов. — Провал.

— Портал. Типичная кротовая нора.

— Я бы сказал — щель. Только как в неё попасть? В другие щели ты ловко попадаешь.

— В определенное время, в определенный час, в какую-то минуту, в какую-то секунду…

— Геопатогенный разлом, — сказал Маралов.

— Здесь везде гео и другие патологические разломы. На всех тутошних территориях. На каждом шагу. Шаг в сторону и ты в другой реальности. Как они это делают?

Шпарин походил взад и вперед, пересекая черту на асфальте. Походил змейкой. Попрыгал.

— Не танцуй, — Маралов ухмыльнулся и сделал ладонью резкое движение вперед. — Когда рак на горе свистнет. И на предельной скорости. Помнишь, я говорил? На Базе, в подземелье? Только где та База?

— Где-то. Возвращаемся в поселок, парни.

— Прекращаю верить в наши христианские ценности, — сказал Маралов.

— А верил?

— … и перехожу в буддизм.

— В нудизм. Будешь бродить по паркам, распахивать пальто, показывать причиндалы и пугать спешащих домой случайных женщин.

— Это не нудизм, это — эксгибиционизм.

— Уже пробовал?

Возвращались цепочкой по обочине. Машин не было. Ни встречных, ни обгоняющих.

Шпарин бодро шёл впереди, Додоня следом, шаг в шаг. Маралов отстал, спотыкаясь, плелся позади и нудно канючил: