В беседке на узкой скамейке лежал Шпарин, по струнке, в костюме, со сложенными руками на груди. Ему снился сон о бедных зебрах с головами юных шпионок, до ужаса худых и грациозных, за которыми по кукурузному полю гонялся сержант Додоня с зелёной трубой гранатомета. Рыжий пес носился среди редких стеблей и путался у сержанта под ногами.

Маралов храпел на деревянном полу. Ему снился сон о вампиршах. Вампирши были представлены в виде нагих летучих женщин, красивых, с красными кровавыми ртами, но почему-то без крыльев и маленькими грудями. Маралов подманивал вампирш куском вареной зебры, призывно махал свободной рукой, хлопал мясом по столу, приглашал присесть, выпить водки и разделить трапезу.

Додоня приоткрыл дверь, выглянул, вздохнул и, тихо матерясь, пошел в гараж выкатывать джип.

Во сне Маралова в рой летучих красавиц ворвалась страшная вампирша. Распугав летучих красавиц, спикировала вниз с криком: «Тёпленькие!», растопырила ноги и уселась на грудь его друга. От крика и лая собак Маралов проснулся.

— Ферапонт, — хихикнула страшная вампирша. — Посмотри на него!

— Обычное дело с похмелья.

Страшная вампирша превратилась в ту оглоблю, которую Маралов сегодня уже видел, выглядывая из-за угла дома.

«Оглобля» надела на друга наручники, дернула молнию на брюках и полезла другу в штаны.

— Изыди, гадина! — сказал Маралов страшной вампирше. За что получил жёлтым ботинком в висок и отрубился.

— Изыди, гадина! — сказал Шпарин, пытаясь выползти из-под Рысачки. Не тут то было. Рысачка держала его крепко, сидя верхом и двигая широким задом.

— Говоришь никакого сексу-у?..

— Сначало дело, — сказал Древака. — Где деньги, Миша?

Рысачка выдернула из-под пиджачка пистолет и переместилась на колени.

— Куда тебе? Сюда?

Рысачка приставила пистолет к паху.

— Или сюда? Пониже. Где деньги, Весельчак?

— Веди его к бассейну.

Рысачка сползла со Шпарина, сдернула со скамейки и, подхватив под руку, вывела из беседки. Похлопала по карманам, вытащила портмоне и передала полковнику.

— Проверь лысого, — Древака опустил бумажник в карман куртки и потянулся к поленьям, лежащим у жаровни. Разогнулся, задыхаясь и сопя носом.

— Ая-яй, полковник! Запустили вы себя.