В наушниках раздался голос командира звена «Су‑30», приближавшихся с востока:

— «Десятый», я «Пятнадцатый» «Су», вижу вас на радаре.

— Отвлеките «Хорнеты» с авианосца!

— Бомберы будут раньше.

— С бомберами я сам разберусь, не приближайтесь к ним, они, скорее всего, вооружены акустронами.

— Чем?

— Инфразвуковыми пушками. Не отвлекайтесь.

— Понял, выполняю.

Экран перед Афанасием по-прежнему был пуст, он не видел ни американские самолёты, ни российские, но вполне представлял, что происходит в воздухе на высоте пяти-семи километров, хотя ничем пилотам «Ила» помочь не мог.

— Ниже!

Экран перед ним показал сизый квадрат воды и чёрную чёрточку корабля поперёк, мигающую красными звёздочками. Это был уже знакомый Пахомову носитель «Зевса» — «Ночное Солнце», и судя по всему, увидеть над собой российский транспортник он не ожидал, так как оставался в неподвижности всего в паре километров от стены льдов. Либо его капитан понадеялся на защиту авианосца и чувствовал себя как у Христа за пазухой.

— Бомберы рядом!

— Пусть ловят наш… — Афанасий не договорил.

По кабине, по всем агрегатам самолёта, по телам пассажиров, по головам ахнула гулкая дубина потрясения!

У Афанасия лязгнули зубы! Тошнота на мгновение свернула желудок в узел, зрение смазалось, в душе родился вопль и застрял в глотке колючим рыбьим хвостом!

— … дь! — выругался кто-то.

Брегвадзе прокричал что-то на своём родном языке.

— Они атаковали нас из акустрона, сволота! — прилетел скрежет зубов Дохлого.

Афанасий не ответил, он боролся с собой, понимая, что у него всего несколько мгновений на прицеливание и выстрел.