Джиа печально улыбнулась.
– Куни всегда был умным.
– Но не таким, как ты. Оставшись здесь, со мной, и отправив детей вместе с ней, ты сделала так, что теперь оба у тебя в долгу. Она будет считать, что ты спасла ей жизнь, а Куни обречен на вечное чувство вины за твою жертву. Ты обеспечила себе отличный фундамент для будущих дворцовых интриг. Настанет день, и твои вложения вернутся к тебе стократно.
– Тебя послушать, так мы оба вели себя как холодные расчетливые особи, а не любящие люди, – обиделась Джиа.
Сото рассмеялась, да так заразительно, что и сама Джиа через некоторое время присоединилась к ней. Ведь действительно она не знала, почему поступила именно так, хотя и понимала, что в ее поступке присутствовала корысть: желание получить преимущество в борьбе с Рисаной за политическое влияние. Порой очень трудно отличить маску от истинного «я» – не говоря уже о том, что истинное «я» есть лишь серия масок.
«Любовь – сложная штука», – признала Джиа.
– Мне жаль дурочку Рисану, – заметила между тем Сото. – Она не знает, с кем связалась.
Их короткое веселье прервали крики и звон мечей, доносившиеся с улицы. Ворота дома мэра распахнулись, и в проем упало окровавленное тело капитана Досы, пронзенное несколькими стрелами.
Мата захватил город.
Глава 47 Противостояние у реки Лиру
Глава 47
Противостояние у реки Лиру
Диму и Димуши, девятый месяц четвертого года Принципата
Удивительная победа Мата Цзинду в Дзуди вскоре стала легендой во всем Дара.
«Каждый его солдат сражался, будто обладал силой двух дюжин, поэтому гегемону и удалось одержать победу над десятикратно превосходившей его численностью армией противника».
«Мата Цзинду – это олицетворение Фитовео. Стоит ему взмахнуть рукой, как воины падают прямо с неба и тут же вступают за него в бой».
«Возможно, Куни Гару и удалось крубена укротить, зато Мата Цзинду ест бифштексы из крубена на обед».
Каких только слухов не ходило…