— Хана нам всем, — резюмировал Кобра, оторвавшись от прицела, — пора убираться. Удивительно, что дурни из Трезубца ещё не снесли этот выпирающий фаллос с лица земли.

— Ага, пошли отсюда.

Карлик засуетился, выключил монитор планшета, взял мини-камеру и полез вниз, на одну из крыш. Кобра снял прицел, закинул винтовку на плечо и поспешил за ним.

* * *

— Скажи мне, что ты всё видишь.

— Я всё вижу.

— Помоги мне.

— Зачем? Ты знал, к чему идёшь.

— Как бы ни было, ты должен мне помочь. Ведь они доберутся и до тебя.

Пауза.

— Дай мне 34 минуты 47 секунд. Мехи автономны. Я заблокирую сигнал.

— Слишком долго.

— Быстрее нельзя.

— Дай мне знать, когда справишься. Я буду тянуть до последнего.

— Сигнал примет твой картридж. Держи его рядом. Но что дальше?

— Я выпущу монстра.

* * *

Монитор погас, белый шум исчез, а вместе с ним испарился и силуэт человеческой головы, который принадлежал сиберу Хакко. Инсар Килоди развалился в своём кресле, уставившись в окно, выходившее прямиком на сцену боевых действий. Килоди успел детально изучить разрушительных мехов, которые продирались сквозь снег и кровь, сооружения и груды убитых тел. Инсар не испытывал ничего кроме озадаченности. Глубокой, въедливой и тревожной. Будто менеджер какой-нибудь фирмы, которому поставили невыполнимую задачу и выдали смехотворные сроки на её реализацию. Его не трогали смерти. Он прекрасно осознавал, на что идёт, выдав всем этим людям оружие. Почему они начали свою войну? Кто или что их побудило спустить крючок? Инсар знал ответ, он сам поддался этому чувству очень-очень давно. Ощущение значимости, важности и свобода творить хоть что-то. Не умеешь ничего — убей. Ты создаёшь хаос, ты вершишь судьбы. В каждом, абсолютно в каждом, будь то убеждённый пацифист или филантроп, сидит этот кровожадный демон и жаждет пролить чью-то кровь. Инсар жил с этими демонами несколько лет. Несколько ли? Год, два? Пять? Или они с самого начала преследуют его, мучают душу и тело, подменяют воспоминания? Но так ли сильно он хочет избавиться от них? Инсар поморщился. Это напоминало то, как алкоголик зарекается брать бутылку после очередного инфаркта, но становится лучше, и она, желанная тара полная горячительной жидкости, снова оказывается в его трясущихся руках. Семя соляной сферы нагрелось так, что лучше бы его было снять и больше никогда не надевать. Но тогда он потеряет контроль над Зуверфами. И они, обозлённые и обиженные, примутся изводить его. Уж лучше терпеть невыносимое жжение. «Обманываешься», — шёпот пронёсся рядом, у правого уха, словно лёгкий ветер. «Прости нас», — тот же порыв ветра, принёсший слова. «Пощади нас», — голоса стали разборчивее, радушнее. Инсар им верил.