– Город хорошо укреплен, он выстоит, – сказал царь, – торопиться мы не должны, все будем делать вовремя, без суеты.

Спандуни произнес:

– Нас ждет изнурительное военное противостояние Риму. Ты, Тигран, спас человечество, но боги послали тебе новое испытание. Преодоление зла и есть дорога, имя которой жизнь.

Убеленный сединами царь снова воспрянул духом и уже более твердым голосом сказал:

– Да, боги нас испытывают постоянно, но меня не оставляет мысль, что Рим, поправ законы войны, совершил ошибку. С точки зрения стратегии недопустимо входить в пределы огромной державы, будучи не готовым к войне.

Амфикрат сказал:

– Должен напомнить, что пророчество оказалось вещим. Тигранакерт – твое дитя, которое ты пестовал и взрастил. У тебя есть два пути – выполнить волю богов или поспорить с ними.

В глазах Тиграна появился блеск.

– Мы будем драться, падать и снова подниматься, мы будем бить врагов, сожалея лишь о том, что мир не увидит, как мы низвергнем силы зла.

Спандуни очень взволновался:

– Ты хочешь бросить вызов богам? Мы, твои советники, говорим тебе: подчинись богам, не совершай ошибки!

– Я не буду полагаться только на мнение моих советников и приближенных, – сказал Тигран. – Поверхностный или упрощенный взгляд на то, что произошло, неприемлем, нужен глубокий анализ вопроса: как изменится мир после этой войны?

Евсевий с огорчением произнес:

– Твоя мудрость известна, но уподобиться богам или спорить с ними – это слишком!

– Боги играют судьбами людей, которые плохо защищены от ударов перстов судьбы, – произнес царь, – но мы, армяне, не дрогнем перед возможной опасностью, наоборот, опасность и страдания сплотят наш народ, сделают его стойким и храбрым.

– Сколько раз любой из нас делал неправильный выбор! – воскликнул Айказ и, обратившись прямо к царю, провозгласил: – Твоя главная черта, государь, жизнелюбие, и что бы ты ни выбрал и каким путем ты ни пошел, ты свято веришь в свою правоту, и это – главное! Мы верим в тебя!

Глава 52

Глава 52

Потомок царей Каппадокии Аморион готовил восстание в Тигранакерте. Он уже много раз разговаривал со старейшинами своей общины, подбивал на выступление фригийскую молодежь, но каждый раз натыкался на глухую стену непонимания, и только часть каппадокийцев, задобренная Лукулловым серебром, была готова восстать. Особенно тяжелым разговор у него всегда получался со старейшиной греков-каппадокийцев Амфиохием: ни о каких силовых действиях тот и слышать не хотел.

Аморион отлаживал свой ткацкий станок, когда в дверь его дома постучали. Дверь отворилась, и на пороге появился лысый человек небольшого роста.