– Я пойду напролом, а вот чтобы разбалансировать римскую политическую машину, есть царь Армении Тигран. Он расставит ловушки, создаст условия, которые приведут к внутреннему разладу в Риме.

Аретий поклонился, сложив ладони, и произнес:

– Ты, Митридат, великий правитель, печешься о всех народах Востока!

– Скажи, Аретий, где Ариобарзан чеканит золотые монеты для Лукулла?

У Аретия сбилось дыхание, он даже позеленел.

– Государь, – наконец он что-то проговорил, – ты видишь насквозь то, что скрыто слоями страха.

Глава 64

Глава 64

Дом сенатора Марка Тулия Цицерона находился у северных склонов Палатина, близ римского Форума. Цицерон, сенатор, философ и блестящий оратор, часто приглашал в свой дом известных государственных деятелей, политиков и писателей. Вот и сегодня к нему пришли Гней Помпей и Юлий Цезарь. Хозяин дома решил сблизить своего друга Помпея с Цезарем, в котором видел незаурядную личность и перспективного политика.

– Гней, – сказал Цицерон, обращаясь к Помпею, известному магнату и полководцу, – это Юлий Цезарь, единственный сенатор, который поддержал в сенате закон Габиния о передаче тебе чрезвычайных полномочий.

– Цезарь один против всего сената? Смело! – похвалил Помпей.

Цицерон продолжал:

– Закон, конечно, не прошел, но сегодня мы встретимся с людьми, которые нашли способ его провести через народное собрание.

– Великий Помпей! – Юлий Цезарь воскликнул восторженно. – Ты можешь рассчитывать на мою полную поддержку. Ты выдающийся человек, великий полководец, получивший два триумфа. Я голосовал в сенате, и также в одиночестве, за закон Манилия о предоставлении тебе нового командования вместо Лукулла.

– Я польщен, Юлий. – Помпей, надменный, жестокий и корыстный человек, сегодня был снисходителен и великодушен.

– Этот закон, – Цицерон развел руки, – сенат также отклонил. Но решение вопроса найдено! Я вас оставлю на какое-то время, пойду встречу новых гостей.

Цицерон вышел, а два политика продолжали разговаривать.

– Я слышал, ты, Юлий, задолжал ростовщикам много денег? – спросил Помпей.

– Да, я весь в долгах, – грустно сказал Цезарь.

– Я помогу. А если Лукулл будет отозван, а меня назначат на войну с Митридатом, все твои долги будут списаны.