Алена молчала. Похоже, она решила довериться Тиму. Или просто сильно устала. Точнее, не устала, а обессилела. Тим придерживал ее за ноги немного выше колен и чувствовал обнаженной рукой, как штанина на раненом бедре девушки намокла от крови. Нет, ждать больше нельзя. Надо хотя бы добраться до места, где получится наложить повязку.

Тим сосредоточился и, поглядывая в сторону костра, добежал до широкой лестницы. Там он сразу спустился на десяток ступеней, чтобы укрыться за боковыми стенами. И остановился, потому что на нижнем ярусе набережной пылал костер.

Около огня на чурбаках в полукруг сидели дампы. Судя по всему, это был один из постов, контролировавших подходы к становищу со стороны затона и охранявших лодки. Беглецов муты пока не видели, но, в принципе, могли обнаружить в любой момент. Ночная темнота изменчива – стоит облакам на небе образовать просвет, как любой силуэт сразу становится заметным. Да и на востоке вроде бы начинало алеть…

Всего на посту расположилось трое караульных. Тим сразу выделил глазом арбалетчика. Такой боец даже в темноте опасен. Если арбалет у него заряжен, то может встретить на дистанции в пять‑шесть шагов и все – пронзит болтом насквозь.

А вот караульные с булавой и копьем менее опасны, потому что более предсказуемы. Понятно, чего от них ждать. Но в любом случае нельзя допускать, чтобы «мусорщики» оказались втроем против него одного – можно и не сдюжить. В особенности, если дать им возможность прийти в себя и рассредоточиться.

Тим аккуратно посадил Алену у самой стены – так, чтобы фигура девушки сливалась с ней. Затем прошептал в ухо:

– Жди меня здесь. Я скоро вернусь – только разделаюсь с ними.

– Стой. – Алена протянула ему копье. – Оно тебе может пригодиться.

– А ты?

– Я теперь плохой воин. А на крайний случай есть кинжал.

Она вытащила из‑за пояса кинжал с навершием в форме черепа и показала Тиму.

– Где ты его взяла?

– Там, у мертвого дампа. Иди, я живой не дамся.

– Запомни, ты не умрешь. Я сейчас вернусь.

– Я верю.

Прижимаясь к стене, Тим спустился по ступенькам до угла. Отсюда начиналось открытое пространство. В отличие от верхнего яруса набережной здесь не было никакой растительности, кроме густой, но невысокой травы, проросшей сквозь растрескавшуюся тротуарную плитку. И ни одного кустика, не говоря уже о дереве. Дампы то ли все умышленно зачистили, то ли элементарно сожгли в кострах.

Тим прикинул обстановку. Караульные сидят лицом к воде – это плюс. От угла стенки до костра около пятнадцати метров. Это многовато и, скорее, минус. Костер так себе, горит неярко, отбрасывая свет на шесть‑семь шагов – это плюс. А вот почва здесь плохая. Куски тротуарной плитки, бетонная крошка, песок и жесткая трава – не лучший вариант для того, чтобы двигаться без шума. И это – минус.