– Так, может, пора старому знакомцу весточку послать? Пока они по нас со страху садить не начали?

Зануда Кобылин говорил дело.

– Здесь «Динго», вызываю майора Илютина… Здесь «Динго»…

Слышимость была на удивление хорошей. Илютин отозвался мгновенно.

– Ну наконец-то, Растов, – сказал он бесцветным голосом человека, едва держащегося на ногах от перенапряжения. – Думал, уже никогда до нас не доедешь. Жду-пожду… А ведь мы для тебя все условия создали. Эзошей на себя оттянули, аппарель спустили… Дескать, добро пожаловать…

«Странная у габовцев манера – всякое общение начинать с упреков. Невыводимая профессиональная черта», – промолчал Растов.

– Так это вы?! Вы открыли ворота?! – сказал он, проигнорировав «жду-пожду».

– Ну да! Специально для этого зал управления брали.

– А чего тогда сразу реакторы не заглушили?

– С реакторами осечка вышла. Один чоругский мученик науки командный кабель пилой переэтосамое…

– Пилой?! Кабель?! Насмешил!

– Смех смехом, а звезда – кверху мехом! – зло сказал Илютин. – Час уже из-за него мудохаемся…

– Ладно, я все понял, – сказал Растов. – Что тут резать надо снова?

Он уже привык к тому, что его общение с Илютиным рано или поздно сводится к употреблению его «тэ четырнадцатого» в качестве консервного ножа для той или иной неотворяемой двери.

– Резать? А что, это идея! – оживился Илютин и пояснил: – Мезонные реакторы помещены в специальные металлические саркофаги. Вот их и будем резать!

– А не рванет?

– Не должно вроде, – без должной уверенности пообещал Илютин.

Думать о том, что будет, если мезонный реактор все-таки рванет, Растову совершенно не хотелось.

Поэтому он не думал.

Он просто посасывал поилку гермокостюма, пока плазменный резак выпаривал казавшуюся бесконечно толстой стальную стену, дециметр за дециметром.