Немолодой араб бесстрашно взглянул мне в лицо непривычно светлыми глазами.

— Ты опоздал, франк, — ответил он кратко.

— Давно корабль отошел?.. Это вон тот, да?.. С двумя палубами?

Он кивнул.

— Вам его не догнать. Скоро будет в Италии. И все сойдут на берег.

— У кого из них фляга?

Он посмотрел на меня с видом полнейшего превосходства.

— Ты во всем опоздал, франк. Фляги уже нет.

Из машины, направив на него стволы, слушают, затаив дыхание, только Челубей ругнулся вполголоса.

— Что случилось? — спросил я резко.

Он сказал победно и с воспламененным взглядом:

— Фазлур Хосейн и его люди принесли себя в жертву!.. Они вобрали в себя этот дар карающей длани Аллаха, а когда прибудут в проклятую Аллахом землю франков, сразу разойдутся во все стороны.

— Сколько их? — крикнул я.

— Их почти сто человек, — заявил он, — но пока доплывут, уже все люди на корабле станут носителями кары для франков! И ваш мир содрогнется и обрушится в ад…

— Но сперва туда пойдешь ты, — прошипел я.

Пистолет я выхватил, выстрелил и убрал обратно в одно движение, но в теле такая тяжесть, словно оказался на поверхности нейтронной звезды, убийство этой сволочи все равно ничего не решило, даже не утешило.

Левченко сказал быстро:

— Командир! Мы все слышали. На корабле не меньше шестисот беженцев. Если они все будут заражены…

— Будут, — ответил я. — И помешать мы не в состоянии.

Ингрид прошептала в отчаянии: