«Умирать – это так приятно…» – было последним, о чем подумал Мартин перед тем, как окончательно провалиться в темноту…

В операционном секторе стояла тишина. На экране трое людей превращали в месиво тело еще одного человека. Оператор НD14 с интересом следил за движениями убийц.

– Знаешь, что удивляет меня? Я не программировал их на убийство такого рода. Одного сильного удара, одного выстрела, быстрой и безболезненной смерти было бы вполне достаточно. Я послал в их сознания сигнал «убить». Их природа сама достроила команду до такого уровня жестокости… – проговорил он, повернувшись к EV21.

Она не обратила на его слова внимания и продолжала неподвижно стоять, глядя в экран. Ее стеклянный взгляд не выражал абсолютно ничего. Каждый новый удар отзывался где-то в груди и в горле. Она стояла, приказывая себе сохранять невозмутимое выражение лица, и прекрасно справлялась со своим же заданием. Она спокойно следила за тем, как эти низшие существа в человеческих телах ломают кости Мартина, как бьют его по голове, спине. Как один из них начал вытирать об него ноги, забрызганные кровью. Как напоследок тело Мартина продырявила автоматная очередь…

– Что же Отступник? Не помог своему Воину Света… – сдавленно проговорила EV21, когда экзекуция была окончена, и парни ушли от того, что когда-то было телом Мартина.

– Возможно, он побоялся погони, – проговорил НD14. – А, может быть, он еще появится, и нам нужно просто немного подождать…

* * *

Аделина шла домой. Она могла различить свет в окне их квартиры. Теплый желтый свет – это горит ночник. Мартин включил его еще вечером, когда они устроились на диване, чтобы послушать любимые пластинки, да так и ушел, оставив ночник давать мягкий свет. «Странно, дом еще так далеко, а слабый свет ночника все равно видно. Как будто у нас не квартира, а настоящий маяк», – подумала Аделина.

Идти было непросто. На улице почему-то вдруг стало ужасно грязно, ноги чавкали, с каждым шагом, глубоко погружаясь в темную жижу. Чем ближе казался дом, тем сложнее было вытаскивать ноги из этого болота.

И где только ходит Мартин? Вокруг так темно, наверное, уже полночь. Все библиотеки давно закрыты, закрыты книжные магазины и букинистические лавки. Конечно, он влюблен в книги, но ведь он не должен забывать и об Аделине. Она вспомнила, как Мартин обычно покусывал внутреннюю сторону щеки, если книга была особенно интересной, и не смогла больше на него злиться. А когда книга дурная, он закусывает губу. Как будто боится случайно рассмеяться неудачной книге в лицо. Он, конечно, чудной. Чудной и нелепый. Когда она впервые увидела Мартина в большом лекционном зале, то сразу же почувствовала потребность защищать его. И не только от грубых парней, но и от снисходительных и насмешливых взглядов, от непонимания, от глупых высказываний, за которые Аделине было особенно стыдно, когда их произносили в присутствии Мартина.