Но верно было и другое: не раз и не два Лика на собственном опыте убеждалась, что предвидение — не миф. До сих пор его проявления ограничивались обостренной интуицией и внезапными, краткосрочными озарениями…
…но наемница никогда не пыталась вызвать их осознанно. Кто знает, чего можно добиться, хорошенько постаравшись?
«Хуже не будет в любом случае».
Глубоко вздохнув, девушка прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Получалось из рук вон плохо: буря эмоций, бушевавшая у нее внутри, не давала сконцентрироваться; в голове роились назойливые мысли… и хуже всего была уверенность: ничего у нее не выйдет.
Лика упрямо сжала зубы.
«Не думать. Не думать ни о чем. Цепляться за вот это странное ощущение… будто меня нет. Мир вокруг есть — а меня в нем нет».
Она всеми силами вытесняла из головы любую осознанную мысль, до боли кусая губы, чтобы отвлечься… и в какой-то момент это начало работать — да так, что Лика, передернувшись от ужаса, попыталась вынырнуть из того жуткого состояния, в которое сама же себя загнала.
Но сознание продолжало меркнуть, отступая под натиском темноты. Наемница не могла даже открыть глаза — она уже не владела своим телом. А вскоре и вовсе перестала его ощущать.
По мере того, как ускользали мысли и рвалась связь с реальным миром, эмоции только усиливались — становились чище и яснее, заполняя образовавшуюся в сознании пустоту. Не сдерживаемые больше разумом и волей, ледяным потоком нахлынули страх, безысходность, боль, ярость… и где-то там, на самом краю восприятия — тепло. Нежность. Счастье.
Лика чувствовала, что начинает задыхаться. Холод обступал ее со всех сторон, сдавливая грудь, наполняя все естество девушки отчаянием… из последних сил она потянулась вперед — к тому слабому, недосягаемо-далекому отблеску тепла.
Внезапно темноту прорезала невыносимо-яркая вспышка. Когда свет рассеялся, Лика снова начала осознавать происходящее…
У нее был лишь краткий миг, чтобы понять — все, что она видит, не может происходить с ней. А в следующую секунду это стало совершенно не важно…
…ведь ее вели на расстрел.