— Но как? — спросила Вин.

Сэйзед покачал головой:

— Может, в другой раз, госпожа. Я… мы предпочитаем не выдавать свои тайны. Вседержитель преследует нас с особой страстностью. Даже странно. Мы вовсе не так опасны, как рожденные туманом, однако он не обращает внимания на алломантов и методично уничтожает хранителей. Он и террисийцев ненавидит из-за нас.

— Ненавидит? — переспросила Вин. — Да с террисийцами обращаются куда лучше, чем с обычными скаа! К вам относятся с уважением!

— Это верно, госпожа, — согласился Сэйзед. — Но скаа в определенном смысле свободнее. Большинству террисийцев с рождения предназначено стать дворецкими. Нас осталось очень мало, и Вседержитель тщательно следит за рождаемостью в Террисе. Ни одному террисийскому дворецкому не разрешается иметь семью и вообще производить на свет детей.

Вин фыркнула.

— Ну, за этим трудновато уследить!

Сэйзед некоторое время молчал, положив руки на кожаный переплет книги.

— Почему же, совсем нетрудно, — сказал он наконец, слегка нахмурившись. — Все террисийские дворецкие — евнухи, дитя мое. Я полагал, вам это известно.

Вин застыла от ужаса, потом отчаянно покраснела.

— Я… нет, я… ох, прости меня…

— Тебе совершенно не за что извиняться. Меня оскопили вскоре после рождения, как и положено, чтобы ребенок стал дворецким. И я частенько думаю, что мне куда проще жилось бы обычным скаа. Мой народ — не просто рабы. Нас превращают в послушных кукол, обученных только одному — следовать желаниям Вседержителя.

Вин все еще заливалась краской, мысленно кляня себя за бестактность. Почему никто не предупредил ее? Но Сэйзед как будто совсем не обиделся… Впрочем, он никогда не сердился.

«Может, все дело в его… природе? — подумала Вин. — Этого и добивался Вседержитель. Дворецкий должен быть покорным и спокойным».

— Но ты, — сказала она наконец, — ты ведь мятежник. Ты борешься с Вседержителем.

— Я в некотором смысле исключение из правил, — пояснил Сэйзед. — К тому же мне кажется, мой народ совсем не так забит и порабощен, как хочется думать Вседержителю. Мы прячем хранителей прямо у него под носом, а у некоторых достает храбрости и жить вопреки воспитанию. — Он немного помолчал, качая головой. — Но это совсем не легко. Мы слабые люди, госпожа. Предпочитаем делать то, что велят, потому что так спокойнее. Даже я, которого вы считаете бунтовщиком, постарался поскорее найти себе должность дворецкого, а значит, подчиненного. Думаю, мы совсем не так храбры, как хотелось бы.

— Ты оказался достаточно храбр, чтобы спасти меня, — пробормотала Вин.

Сэйзед улыбнулся: