Обед был в самом разгаре.
Майя уже торжественно внесла пельмени, ребята вовсю сгребали их на тарелки, а я всё сидел с зажатой в руке вертикально вилкой и смотрел в иллюминатор кают-компании, следя за приближающимся к дебаркадеру маленьким буксиром РБИ ярко-красного цвета, который упрямо бодал носом волну, увозя странноватого старосту Туруханска и двух непутёвых нарушителей спокойствия.
У дебаркадера почему-то никого не швартовался, а на фалинях и вынесенных якорях стояли два баркаса и разъездной катер. На берегу в ожидании начальства стоял белый «Рейнджровер», рядом с ним на гальке распласталось камуфляжной расцветки судно на воздушной подушке. Над крутым обрывом виднелось узнаваемое низкое здание, принадлежащее Туруханскому Свято-Троицкому мужскому монастырю, самой северной православной обители — сохранившийся с XVIII века соборный храм с северным приделом. Большая часть монастырской территории — пустырь, лишь с западной стороны растут деревья, посаженные монахами. Правее, на небольшом причале замерла грузовая машина, работал судовой кран небольшого сухогруза, суетились трое. Наверняка, сухогруз пойдёт в Туру. Что же, здесь есть жизнь. Вдали простиралось бесконечное море тайги с характерным для этих мест редколесьем...
Пельмени, надо сказать, правильные.
Размером — ещё немного, и в рот уже с натягом. А вот такие после надкуса сразу во рту оставляют весь сок. Его, сока много, свинина с лосятиной. Питание в экспедиции качественное, никакого сушняка, всё из свежих продуктов, с пылу, с жару, основанное на всём многообразии великой русской кухни от книги Молоховец до последних веяний. Качество отчасти подкрепляется конкуренцией. Мне, как человеку, не обременённому солидарностью конкретной судовой роли, позволительно обедать хоть здесь, на «Аверсе» у Кофмана, хоть на «Провокаторе», где на камбузе при помощи кухрабочей Глебовой совершенно волшебно стряпает несравненная Элеонора Викторовна, жена шкипера Петлякова. Сами женщины всегда едят у себя дома.