И правильно сделал, как выяснилось утром.

Нижняя Тунгуска. Троицкая Тунгуска, Мангазейская Тунгуска, а с подачи писателя Шишкова, который участвовал в составлении первой лоции Нижней Тунгуски, ещё и Угрюм-река.

Суда прибыли к её устью с опозданием на одни сутки против расчётного графика. Енисей-Батюшка с каждым десятком километров подхода к Туруханску становился всё шире и шире, домишек по берегам встречалось всё меньше, и каравану приходилось проплывать по несколько часов, прежде чем встретить на берегах хоть какую-нибудь текущую жизнь или признаки былой. Зато уже чувствовалось, что мы движемся на север — начались белые ночи. В полночь солнце, хоть и уходило за горизонт, заставляя небо играть яркими красками, но и тогда его лучей было достаточно, чтобы небосклон достаточно долго оставался светлым. Не успеешь оглянуться, стоя на вахте, как закат плавно переходит в рассвет, и светило снова поднимается на западе, здравствуй, новый день…

Это ещё что, после Туруханска караван пересечёт Северный Полярный круг, и начнётся настоящий полярный день — солнце, даже будучи спрятанным за тучи, будет светить круглосуточно.

Енисей раздался вширь, местами до трёх километров. Здесь нет таких потрясающих красот, как, к примеру, в Осиновских щёках, возле Кораблика и Барочки или ещё южней в живописных окрестностях Атаманово, но и тут нельзя не заметить особое очарование великой реки — величественное безмолвие и неукротимую суровую мощь недаром существует поговорка, что в низовьях Енисей могуч...

Стало холодней, на палубе уже без куртки никак, озябнешь. Сегодня с утра был сильный туман, затем подул холодный северный ветер, Батюшка покрылся рябью, а там и волна поднялась. По небу побежали низкие дождевые тучи.

Обедаем в две смены. В кают-компании пятеро: я, Слава Кофман, Миша Мозолевский, Сашка Васильев и Тимур Галиев, механик с «Гдова», остальные отобедали и разошлись по постам. Даже наш ветеран Геннадий Фёдорович ради пельменей сбежал с «Провокатора» к первой смене, рискуя по возвращению нарваться на скандал.

— Вот же, зараза, опять забыл, как его фамилия-то? Вылетает, — попросил я помощи.

— Малонакольный, — напомнил Тимур. — Он когда-то работал метеорологом, потом экологом в какой-то компании, что ли. А вот, гляди же, старостой стал.

Галиев — добродушный, спокойный и смышлёный мужик, расторопный, без ленцы. Типаж, как и у Кости Шинкаренко, капитана «Гдова», сангвиник. По молодости, говорят, Тимур сигарету не выпускал изо рта. Но такой же молодой Шинкаренко, с которым они знакомы очень давно, в ту пору был человеком резким, и никогда не брал с собой в дальние рейсы курящего помощника. И Галиев, очень желая пропасть в экипаж, бросил на два месяца курить. А затем и совсем. Игра судьбы в том, что сам капитан вскоре, как и многие шкиперы тех лет, пристрастился к заново входящей в моду трубке. Делятся с капитаном «Аверса» самолично собранными смесями.