Германский посол удовлетворенно улыбнулся. Прозондировать этот тонкий момент ему тоже было чрезвычайно важно.

– В этой связи мне хотелось бы затронуть тему распределения сфер влияния и учета наших интересов в связи с этой вашей предстоящей операцией.

– Резонно. Давайте обсудим. Россия готова гарантировать свободный проход любых немецких и австрийских судов через проливы в любую сторону. Для военных кораблей ― с уведомлением и некоторыми ограничениями, на которых сейчас заострять внимание не будем. Соответственно, такие же условия должны быть и для российских кораблей и судов при прохождении Гибралтара и Суэца.

– Вы имеете в виду…

– Я не сомневаюсь, что сняв отсюда свою восьмую армию и несколько австрийских, вы в скором времени не только возьмете Париж, но и установите контроль над Гибралтаром и Суэцем.

– И Россия не будет возражать против этого?

– Не будет. Мало того, Россия не будет против, если Англия и Франция поделятся с вами некоторыми своими колониями в Средиземноморье и Индийском океане. Ваши интересы в Ираке мы тоже готовы учесть. Мы не будем возражать даже, если вы станете контролировать датские проливы. Но все это, конечно же, при условии учета некоторых наших национальных интересов.

– Каких именно? ― Разговор пошел о материях, которые для германского посла представляли особый интерес.

– Вы знаете, что у нас большая, но холодная страна. Россиянам хотелось бы иметь место, где можно было бы зимой погреться и искупаться в теплом море. Мы присмотрели такое на выходе из Персидского залива, в районе местечек Дубай, Доха, Манамы и Маската[52]. Карту я вам передам.

– Речь идет о колонии?

– Что-то вроде. Впрочем, там кроме песка да сотни бедуинов и нет ничего. Бедуинов мы попросим перебраться к родственникам в другие районы, профинансировав переезд, и этот район будет частью России с российским же населением. В Крыму и на Кавказе зимой, знаете ли, тоже неуютно.

– Но это ведь английские протектораты.

– Пока английские. Трудно сказать, что будет через год, если вы будете продолжать в том же духе.

Фон Пуртулес слегка усмехнулся.

– Это все?

– Нет. Еще Россия хотела бы, чтобы Германия и ее союзники безоговорочно признали наш приоритет над арктическими территориями в треугольнике Кольский полуостров ― северный полюс ― Берингов пролив, а также над островами Шпицберген и Медвежий с прилегающими водами. Вот теперь все. Согласитесь, совсем немного в сравнении с тем, что получите вы, ― тонко улыбнулся Карамышев. Он то прекрасно знал, что скрывают недра этих территорий[53].

– Действительно, ваши требования вполне разумны и ограничены. А что вы планируете оставить туркам?