От мороза, исходившего из застывшего истукана, даже на расстоянии стыли пальцы.

– Не трогай, – предупредил Угрим. – Даже мечом к нему не прикасайся. Приморозишься сам.

Вот как?

– Это лед? – спросил Тимофей, оглядывая сосульку и заиндевелое тело.

– Лед, – кивнул Угрим. – Только не простой лед. Не обычный.

«Ясное дело, – усмехнулся про себя Тимофей. – От волшбы простого льда и не получится».

– Лед, который холоднее смерти и крепче камня, – пояснил князь. – Только таким льдом можно было его остановить.

Угрим скользнул взглядом по магу, обращенному в ледяную статую. В глазах и словах князя Тимофею почудилось что-то похожее на уважение.

– Он был очень силен, – негромко произнес Угрим. – И он начинал творить посмертное заклятие. Это опасно.

Тимофей кивнул. Он верил. Он знал, что опасно.

– Ты заточил бесермена в ледяной саркофаг, княже? Как Шестеро заточили Кощеевы останки в расплавленные адаманты?

– Нет, Тимофей, – ответил князь. – Я просто его убил. Бесермен мертв.

Да, похоже, так и есть: ханец не дышал. В стылом воздухе не было видно пара из его рта.

– И теперь, надеюсь, мне уже ничего не помешает, – закончил Угрим с улыбкой.

– Княже, а как же они… – Тимофей растерянно посмотрел на Бельгутая, стоявшего рядом с бесерменским чародеем, обвел взглядом другие неподвижные фигуры. В основном это были татары. Несколько латинян. Ну и пара-тройка ханьцев…

Они-то все дышали. Пока. Очень слабо, едва заметно, но – дышали. А колдовство бесерменского чародея не спешило рассеиваться после его смерти. По крайней мере, здесь, в тронной зале Кощея, напитанной силой шести Черных Костей.

– Они подождут, – отмахнулся Угрим. – Разве ты не слышал: я не хочу, чтобы мне сейчас мешали.

– Но…

– Я сказал – подождут, – князь повысил голос. – С ними ничего не случится. Они живы, но я не очень силен в ханьских заклятиях. А когда целое воссоединится, снять чары будет проще.

Тимофей пожал плечами. Ну, раз так…