Или…

Снова – хруст. Погромче.

Или все же было?

Да! Было!

Х-х-хруст!

Теперь звук был отчетливый, громкий и протяжный, будто раскалывается лед над ворочающимися речными водами. Звук исходил от трона.

Лед? Трон? Хруст? И…

Звон-н-н…

Ох, какой это был звон! Звенело все вокруг, звенело в ушах, звенело в голове.

По граненой поверхности магических самоцветов пошли трещины. Кристаллы, невесть столько веков и тысячелетий хранившие в себе Кощееву плоть, лопались один за другим. Кристаллы взрывались, как татарские громовые шары. Только разве что без вспышек и дыма.

Крупные осколки разлетались вверх и в стороны. Тимофей подался вперед, прикрывая щитом себя и князя. В щит глухо стукнуло, сильный толчок едва не сшиб его с ног. Что-то вскользь чиркнуло о шлем. Но прозрачные осколки оказались не самым страшным.

Между князем и троном возникла темная колдовская дуга. Крысий потрох! Тимофей не верил своим глазам. Ведь Угрим не творил волшбы. Значит, эта волшба шла не от него.

От трона!

Странная дуга скрутилась узлом, взбухла, помутнела, налилась черным, раздалась в размерах, сгустилась над Кощеевыми останками, будто грозовая туча. Последнее, что смог разглядеть Тимофей – как Кости, высвобожденные из многовекового плена, сливаются друг с другом. Руки и ноги, прирастающие к крохотному тельцу. Маленькая голова, занимающая свое место на тонкой шее, над узкими плечами…

Голова чуть качнулась. Согнутые руки и ноги распрямились.

Сплошная чернильная пелена окончательно закрыла алмазный трон. Однако выступавшая из черноты жирная, извивающаяся, как червь, пуповина все еще связывала его с…

Угрим закричал. Никогда еще он не кричал ТАК. На памяти Тимофея точно – никогда.

…с князем!

Вскрик был пронзительным, громким, но коротким.

Потом…