Здесь, на берегу, запах джунглей и отдаленная вонь мангрового болота не ощущались совсем. Пахло морем, солью и еще той таинственной субстанцией, которой пахнет ветер, пришедший с необозримых водных просторов, – какой-то первородной свежестью.

Кубинцы засели в джунглях и из лесу носа не казали, хотя могли, конечно, разобраться с двумя русскими за несколько минут. Наверное, избегали прямого огневого контакта, при котором потери неизбежны, и так в первые двадцать минут боя Сергеев подстрелил троих.

Так, из засады, воевать было легче. Спрятавшись в густом кустарнике, который окаймлял пляж зеленой кудрявой бородкой, они лениво постреливали в сторону противника, явно ожидая подмоги с моря или с воздуха. Сергеев с Кручининым, лежащие задами вверх на белом, как снег песке, в тени трех развесистых пальм, с воды были видны как на ладони, и подошедший пограничный катер означал для них стопроцентную смерть.

Заметив движение в кустах, Сергеев повел стволом карабина и отправил «в молоко» еще одну пулю. Из джунглей выстрелили в ответ, скупо и прицельно, трехпатронной очередью, выдававшей с головой армейский навык стрелявшего. Впрочем, и без этого давно было понятно, что за ними отправили коммандос, а не кабинетных работников. Пули легли кучно, в песок перед импровизированным окопчиком Сергеева и швырнули кварцитовую пыль ему в лицо.

– Кранты нам, Миша, – выговорил Кручинин, повернув к нему бледное, как у покойника лицо, с синими, словно накрашенными, веками. – Они нас и выцарапывать не будут – подождут катер.

– Или вертолет, – согласился Сергеев.

– Хрен, а не вертолет, – Кручинин попытался сплюнуть, но слюны у него не было, и он вместо плевка только смешно шлепнул губами. – Нет у них сейчас вертолетов. Или запчасти ждут, или деньги экономят. Был бы вертолет – уже давно бы нам пиз…ц приснился. Тут лёту всего ничего. Я эти места знаю. Катер ждут. И не спешат, суки! Видят, что никуда не денемся!

Михаил протянул ему свою флягу. Воду он успел набрать еще вечером из небольшого бочажка за развалинами, с которого начинался ручей, исчезающий в лесной чаще. Она была вкусной и прозрачной просто необычайно.

Саша посмотрел на него с благодарностью и припал к горлышку, глотая шумно и с жадностью. Лоб его сразу покрылся испариной, а синева выступила и вокруг губ и носа.

– Может, давай я тебя прикрою, – предложил Кручинин, отдышавшись после питья. – А ты попробуешь через болото? А? Тут и бежать не надо: ползи себе потихоньку! Отсидишься…

– А дальше? – спросил Сергеев, разыскивая глазами шевеления в чаще, чтобы попробовать еще раз сделать прицельный выстрел. – Сколько я буду сидеть в этом болоте? День? Два? Неделю? Месяц? Ты мое колено видел?