— Эрик!!

— Изгой! — донеслись до меня сквозь шум в ушах взволнованные крики друзей.

Меня придавила к земле какая-то тяжесть. Повернув голову, я увидел навалившегося на меня Шактара. Изо рта орка на подбородок стекала кровь.

— Зачем?.. — только и сумел выдохнуть я.

— Мне все равно конец… — криво усмехнулся орк, тяжело опускаясь на землю. — А ты должен добраться до Кана… Помоги… помоги мне… уйти.

— Эрик, освободи нас! — нетерпеливо потребовал Далар.

Но я, не слушая его, поднялся с земли и на нетвердых ногах приблизился к пеплу Омена. Порывшись в нем, я извлек свой трезубец и, перерезав им сковывающие мои руки черные путы, вернулся у Шактару.

— Хар… ар… таш[15]… — едва слышно прошептал он.

— Агхар ар таш, тор![16] — глухо повторил ритуальную фразу я и одним движением перерезал умирающему орку горло.

Оторвав кусок от рубашки, я прижал ее к стекающей из страшной раны крови и торжественно проговорил:

— Хаташ кне, хаташ, анагх так Тел Риза, ангхор орикс Шактар![17]

Аккуратно сложив обагренную в крови ткань, я убрал ее в карман штанов и подошел к друзьям. Когда Мисерикордия погибла, созданная ею черная «веревка» исчезла, но связывавшая их руки гадость орсов по-прежнему оставалась на месте. Как и сами неподвижно замершие вокруг нас орсы. Я опасливо покосился на чудовищ, но, убедившись, что они не выказывают никакого желания нападать, перевел взгляд на пленников Омена. Они были полностью свободны, но бежать не спешили. Наоборот, люди сбились в кучку и напуганно перешептывались, взирая на нас с друзьями с откровенным ужасом. Ирис и Табан сделали неуверенный шаг вперед, глядя то на меня, то на Ирато.

Я несколькими взмахами трезубца разрезал сковывавшую руки моих спутников черную массу, к счастью, к костяному лезвию трезубца она не липла.

— Ритуал Шактара должен был провести я! — глухо буркнул Далар, счищая с запястья остатки липкой массы.

— Он спас мне жизнь, — не глядя на него, проговорил я и обратился к северянам: — Вы свободны!

Ирис и ее брат бухнулись на колени. Мгновение помедлив, их примеру последовали и остальные.

— Адориа господарэ![18] — пронесся над толпой шорох их голосов.

О смысле их слов догадаться было нетрудно. Я хмыкнул. Ну да, их освободил я, а слава господаре.

Ирато выступила вперед и проникновенно заговорила на северном языке.

Дидра покопалась в прахе Омена и что-то из него достала.