Строчки вновь заколебались и превратились в причудливую вязь северного языка.

— Прочитал? — нетерпеливо спросила Виала.

Я неуверенно кивнул.

— Почему тут написано «Всемогущий»? Я думал, вы верите в кровавое божество — в Лето́ма?

— Лето́м на северном зыке значит «Всемогущий», — насмешливо фыркнула Виала.

Я потрясенно уставился на хуфу. Значит, Кора тогда все-таки была права, а я не придал ее словам значения! А ведь святая церковь Всемогущего столько веков учила нас ненавидеть северян за то, что они верят в другого бога!.. Зато теперь многое становится понятным. В частности, и то, зачем Летому мне помогать. Должно быть, Дидра как-то передала весточку своим сторонникам в Амнисе. Интересно, как она узнала, что Тиа нас предала? И почему в таком случае не предупредила раньше?

— Ты знаешь, почему Лето́м просил дать тебе прочесть этот отрывок? — спросила хуфу.

Я неуверенно кивнул.

— Я думаю, дело в Ключе от Предела мира. Лето́м… Всемогущий хотел сказать, что раз мы не научились жить в мире, то единственный способ спасти четырнадцатую Вергилию — это навсегда разделить Юг и Север. Значит, я должен продолжить поиски частей Ключа…

Я похолодел, вспомнив, что одна из них осталась у Светлики. Усилием воли заставив себя от этом не думать, я повернулся к хуфу и спросил:

— В чем заключается ритуал Обретения?

— Я погружу тебя в сон. Чтобы обрести контроль над даром, ты должен победить самого себя. Но помни: если умрешь в этом сне, то никогда не проснешься… Ты готов?

Я сжал губы и кивнул.

— Тогда идем. — Виала прикоснулась к едва заметному выступу на стене, и один из шкафов стал полупрозрачным, превратившись в скрывающий арочный вход морок. За ним виднелись первые ступени длинной спиральной лестницы.

Спустившись вниз, мы оказались в большом шестиугольном зале с выложенными из грубого камня серыми стенами. Единственными его украшениями были такие же серые колонны, подпиравшие далекий сводчатый потолок. На полу зала была выдавлена огромная печать, покрытая вязью причудливых символов на северном языке, в центре которой стояла низенькая кушетка.

— Ложись, — приказала Виала.

Я молча растянулся на ложе и закрыл глаза. Виала принялась нараспев читать заклинание, я ощутил, как запульсировала набирающая силу печать. Моего лба коснулась гладкая холодная кость черепа уруса, и я провалился во тьму.

Промчавшись сквозь мрак, я рухнул в крохотное круглое озеро с черной вязкой водой. Вокруг царила тьма, и я видел лишь невыразительную серо-зеленую траву, угрюмыми пучками торчащую по берегу озера. Этот мрак был совсем как в изнанке — не настоящая темнота, а лишь фон, который не в силах осветить ни один даже самый яркий свет.