— Ну что, эльф, кто смеется теперь? — спросил я, поднявшись на ноги и глядя на кривящегося от боли в объятиях черного дыма эльфа.

— Будь ты про…

Но договорить ему я не дал. Подчиняясь моей воле, дым целиком охватил эльфа, и тело Алориэля превратилось в прах. Впрочем, я сомневаюсь, что проклятие его двойника из сна причинит мне какой-то вред в реальном мире. Если я когда-нибудь сумею вернуться в него… Я нахмурился и зашагал дальше.

Стоило мне сделать несколько шагов, как лес исчез, и я оказался на знакомой дорожке из черепов посреди алого моря кипящей крови. Передо мной стоял Радга с искаженным в бешенстве лицом, но я знал, что за обликом гнома скрывается Окс.

— Ничтожество! Червь! Как ты посмел бросить вызов моей воле?! — громовым голосом взревел он. — Ты думаешь, что сможешь справиться без моей помощи?!

Но я лишь усмехнулся. Это был сон, и я был здесь хозяином. Я вытянул в сторону лжегнома посох и закричал:

— Дум спиро сперо!

Вырвавшийся из глума поток серого дыма окутал лже-Радгу и сбросил его в кипящую кровь. Но к моему удивлению, подземный мир не рассеялся. Я пожал плечами и продолжил идти вперед, крепко сжимая в руке фест.

Какое-то время спустя впереди обрисовалась еще одна черная фигура. Человек поднял голову, и я понял, что это Балар Долохов. Мертвые глаза хуфу цепко уставились на меня.

— Ты думаешь, южанин, что сумеешь укротить некрос? — холодным, безжизненным голосом спросил хуфу. — Это не подвластно твоим жалким силам!

— Да? Тогда попробуй останови меня, призрак! — залихватски выкрикнул я и направил на некромага фест. — Дум спиро сперо!

Но Балар лишь легонько повел посохом, и вокруг него возник плотный некромагический щит, с легкостью отразивший мою атаку.

— Ты ничтожество, и ты заплатишь за то, что дерзнул обратиться к некросу! — гневно прошипел Долохов, и вырвавшийся из его уруса черный огонь ударил в дорогу под моими ногами.

Черепа раскрошились и рассыпались в прах, а я с криком провалился в пылающее кровавое море. Я с головой ушел в кипящую жидкость, перед глазами вспыхнула алая пелена. Такой боли — всепоглощающей, толкающей в черную бездну безумия — мне еще никогда не доводилось испытывать. Я орал, моля о спасительной смерти, но она все не приходила. От боли я забыл, кто я такой и зачем я здесь. Все исчезло, осталась одна только вечная, нескончаемая боль…

— Не сдавайся, Эрик!.. — неожиданно прозвенел у меня над ухом знакомый серебристый голосок.

Дидра!.. Превозмогая боль, я потянулся сознанием к зажатому в правой руке фесту. Сила некроса была создана для того, чтобы разрушать. В этом ей равных не было. Сжав зубы, я направил всю свою энргию в глум, пытаясь стереть, уничтожить окружавшую меня кровавую пучину. Я боролся с самим собой, с силой, удерживающей меня в этом чудовищном месте, с болью, с некросом, никак не дававшим себя укротить, подобно норовистой лошадке…