Она отошла в конец подмостков и снова взмахнула жезлом. Драпировки раздвинулись, чтобы пропустить шестерых маленьких созданий. Их шерсть была короткой, но густой, плюшево-гладкой и ослепительно белой. Они шли на задних лапках, прижимая к круглым брюшкам маленькие рубиново-красные барабаны. Их передние лапы очень походили на человеческие руки, с той лишь разницей, что пальцы животных были длиннее и тоньше.

У них были круглые головы с высоко поставленными бесшерстными блестящими острыми ушами. Их глаза, как и у их хозяйки, были очень велики по сравнению со всей круглой, широконосой мордочкой. Позади крючком загибался пышный шелковистый хвост.

Они гуськом прошли в противоположный конец сцены и уселись там, поставив перед собой барабаны и положив на них передние лапы. Видимо, она подала какой-то сигнал, который я прозевал, потому что они стали бить в барабаны, но не просто так, а в определенном ритме.

Снова раздвинулся занавес, и появились новые артисты. Они были крупнее барабанщиков и, видимо, менее ловки в движениях. У них были слишком массивные тела для их роста, но они шли в такт барабанам. Их грубая шерсть, их рост, длинные уши и узкие, вытянутые тела выглядели гротескно — и по-настоящему чуждо.

Они ритмично покачивали головами и шевелили кончиками морд. Однако они служили всего лишь верховыми животными для еще одной группы.

У всадников были маленькие, кремового цвета головки с большими более темного цвета кругами вокруг глаз, что придавало их мордочкам удивленное выражение. Похоже, что они, как и барабанщики, пользовались своими передними лапками не хуже, чем руками. Их хвосты, кремовые в темных кольцах, торчали вверх, как острия.

Тапироподобные «лошади» и их всадники церемониальным маршем прошлись по арене.

Вот тут я и стал свидетелем явной магии. Я повидал немало представителей с животными в разных мирах, но ничего подобного не встречал Тут не было ни щелканья бича, ни словесных приказов. Они выступали не как обученные трюкам, а, скорее, так, будто они представляли что-то свое, неожиданное для тех, кто не относился к их породе. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь разными ритмами, отбиваемыми мохнатыми музыкантами, и сложными звуками, которые время от времени издавали артисты. Длиннорылые со своими всадниками были первыми. Я был слишком увлечен, чтобы подсчитывать, сколько их было потом.

Но когда они, наконец, торжественно ушли со сцены под гром аплодисментов, я сообразил, что мы видели, по крайней мере, десять разных пород.

Хозяйка еще раз вышла на середину арены и отсалютовала нам своим жезлом.