— Мы въезжаем в страну барсков, — сказала Майлин.

Она улыбнулась.

— Но я не советовала бы тебе, Джорт, знакомиться с ними, потому что, хотя здесь и родина некоторой части тебя, ты быстро окажешься в невыгодном положении.

— Почему все так удивлены, что в твоей труппе находится барск? — спросил я.

— Потому что барсков знают только с одной стороны. Это звучит загадочно, но, видимо, так оно и есть. Немногочисленные жители высоких склонов — кроме Тасса — убивают барсков, которые, в свою очередь, терпеливо и ловко преследуют их. О барске существует множество легенд, его наделяют почти такой же силой, какую приписывают Тасса. Многие лорды жаждут иметь барска в клетке только для того, чтобы узнать, действительно ли он либо вырывается на волю и потом мстит людям и скоту, либо умирает по своей воле. Дело в том, что барск не терпит никакого ограничения своей свободы. Дух, который жил в твоем теле, как раз и желал умереть, когда произошел обмен.

Я вздрогнул.

— А если это ему удастся?

— Нет, — твердо сказала Майлин, — он не может, при обмене ему поставлены ограничения. Твое тело не умрет, оно не будет пустой оболочкой, когда мы его найдем. А теперь, — она перешла к другой теме, — тут есть сторожевой мост Мотревека. Но большая часть людей сейчас собирает урожай на склонах гор. Нас не задержат, но лучше, если часовой увидит тебя в клетке.

Я неохотно отправился в клетку. Майлин обменялась приветствиями с двумя вооруженными людьми, вышедшими из небольшого домика у дороги. Один из них приподнял заднее полотнище фургона и заглянул внутрь. Я забился в глубину клетки, чтобы он меня не заметил, и снова подумал, что они знают Майлин, что она бывала когда-то здесь.

Мы еще раз остановились на ночлег на открытом месте. Майлин сварила котелок какого-то супа, от которого шел такой соблазнительный запах, что мы все собрались у костра и жадно принюхивались.

Должен признаться, я лакал свою порцию далеко не с лучшими манерами, чем это делал бы настоящий барск.

Во время дневного путешествия меня томило ожидание, так как мы уже были близки к цели.

Но когда я устроился на ночь в своей клетке — Майлин по каким-то причинам считала, что там безопаснее, чем если бы мы спали вне фургона, — я немедленно уснул и на этот раз спал, не просыпаясь.

С первыми лучами солнца мы встали, утолили голод чем-то вроде хрустящего печенья с кусочками сушеного мяса, и фургон двинулся. Теперь дорога стала круче, так что казы с видимым усилием налегали на упряжь. Мы остановились и дали им передохнуть, а Майлин подложила под колени небольшие камни, чтобы фургон не скатился назад. Мы не останавливались до самого полдника и снова поели печенья и попили воды.