Она все еще была жива, на что я не надеялась. Я снова перевязала ее рану, но видела, что жить Симле осталось недолго. Я взяла обеими руками ее за голову, как делала часто, и задала ей вопросы. Она долго сидела так, а затем дала ответ. Остальные сидели вокруг и тихонько повизгивали. Ведь маленький народ — не Тасса, им нужно много мужества, чтобы дать такой ответ. Они не верят, как мы.

Я вызвала у Симлы самые лучшие воспоминания и пустила ее блуждать по ним, в то время как вся боль ушла из ее тела.

Симла была довольна и счастлива. И в наивысший момент ее счастья я дала ей освобождение согласно закону.

Но в меня будто вонзился меч, потому что память и горька, и сладка, и это стало добавкой к моей тяжести.

Я завернула останки Симлы — ту ее часть, которая больше не имела отношения ни к нам, ни, конечно, к той части, которая освободилась, и положила ее среди скал. Джорт крепко спал. Если возможно какое-нибудь выздоровление, то оно начнется. А у других не было столь тяжелых ран, чтобы им нельзя было помочь…

Затем я осмотрела лагерь, зная, что должна уйти и найти помощь, если смогу, и сделать это быстро, потому что, если пришел Озокан, могут прийти и другие.

Поев сама и накормив маленький народ, я занялась приготовлениями к отъезду.

Один из фургонов пришлось оставить, и я взяла из него все, что могло нам понадобиться.

Грабители многое уничтожили, но все, что осталось из пищи и лекарств, я погрузила. Клетки маленького народа я поставила в два фургона и удобно устроила их обитателей. Джорта я положила в передней части фургона и приказала казам отправляться. Фургоны следовали один за другим, так что последним фургоном не было нужды управлять.

Солнце светило неярко, потому что уже приближалась зима. Каждый сезон имеет свое очарование. У каждого времени года своя жизнь и энергия, и каждый сезон имеет какие-то свои преимущества перед остальными.

Для Тасса зима — время отдыха, встреч членов клана и духовного общения, время суда и обучения. И в этом году я, Майлин, предстану перед судом своего народа.

Но пока еще осень не ушла из страны.

Хотя искра жизни Джорта чуть тлела, она все еще не погасла.

Дважды издали я видела отряды всадников, но даже если они и видели мой маленький караван, они не обратили на нас внимания, потому что искали не меня. Может быть, это было и к лучшему, что мы ехали открыто, средь бела дня — ведь Тасса всегда были чужаками для равнинных жителей и известными бродягами, и наше ночное путешествие могло возбудить подозрения.

Казы, хорошо отдохнувшие в лагере и вдоволь накормленные и напоенные, уже много часов шли быстрым и ровным ходом, и я намеревалась проехать больше того расстояния, что обычно проходили за день. Я спешила, потому что время было мне не другом, а страшным врагом.