Время от времени мы останавливались, чтобы я могла навестить мой маленький народ и осмотреть пострадавших. Больше всего мне недоставало сейчас Симлы. Она значила для меня больше, чем другие.

Эту связь нельзя объяснить словами.

Никто другой не мог заменить мне Симлу. Если бы я ушла из жизни раньше ее, она тоже чувствовала бы такую же пустоту.

Интересно знать, если Крип Ворланд снова получит свое тело, а дух барска вернется в свою законную оболочку, будет ли этот инопланетник считать себя объединенным с другой формой жизни. Никто из его рода не испытывал такого обмена.

Мы ехали обратно в Долину. Теперь я думала о Древних. Что случилось с нашим посланием из Ирджара? Малик говорил мне, что ответа не было. Придет время, которое я не могу и не хочу избежать, когда я должна буду предстать перед собранием, рассказать обо всем, что сделала, и обосновать сделанное. Однако, я не верю, что мои причины будут достаточно сильны, чтобы противостоять гневу Древних.

Я изгнала эти размышления из своего мозга, потому что темные мысли навлекают несчастья.

Вместо этого я собрала все, что могла для блага, и выбрала растущую песню, ибо рост — близкий родственник выздоровления и, может быть, один — часть другого. Казы по-прежнему шли к Иим-Сину, а я пела для маленького народа.

В такой песне вся энергия связана в единую волю-желание, но может и распасться, если понадобится.

Наступила ночь, и я увидела в темноте отблеск огня, указывавший на какое-то насилие.

За холмами лежала страна Осколда, мы сейчас ехали по равнине. Может быть, Осколд объявлял войну захватчикам, а, может, распространилась какая-то давняя ссора.

Я вспомнила разговоры, которые слышала в Ирджаре, о том, что в распри лордов вмешались инопланетники, и что «Лидис» ушел с планеты, чтобы избежать какой-то опасности.

Во время войны равнинных жителей Тасса, следуя древнему правилу, поднимались в свои высокогорные области в безопасные места. Так что я подумала, что, возможно, и другие фургоны движутся в эту ночь. Однако я не рискнула послать мысль, чтобы проверить, так ли это. Я пела, питая крошечную искру жизни, излечивая то, что можно излечить.

Наверное, потому, что мы ехали под Луной Трех Колец, в песне было больше могущества, чем обычно. Я поняла это, когда повернулась на сиденье и подняла свою палочку над исхудалым телом барска.

Я почувствовала, как она ходит вверх и вниз, не касаясь ни кожи, ни меха, и изменяет всю энергию за одно движение.

Моя рука устала, во рту пересохло, горло саднило.

Я отодвинула жезл в сторону и наклонилась.

То, что было чуть мерцающей искрой, теперь горело ровно. Я слишком устала, чтобы посылать мысль, но теперь знала, что это чуть не погибшее создание будет жить. И с возвращением жизни, наверняка, будет принято и то, что я могла ему предложить.