— Периодическая избирательность и конституция… — Вдруг погрустнел, даже слегка сморщился. — Нет, скорее всего, тебя слушать не будут. Просто арестуют, и все.

— Если арестуют, то на этом все не кончится, — решил Ростик. — Нужно будет, наверное, судить, хоть какое-то дело придумать. Нужно будет что-то доказывать…

— Не знаю. — Кошеваров с силой потер лицо. — У меня бы ничего не вышло, меня бы они и слушать не стали… А ты — ты у нас победитель. Из таких передряг выходил, в которых любой другой уже давно бы сгорел. Так что, может быть… Нет, не знаю. Ничего тебе не буду советовать. — Он еще раз подумал. — Кроме одного — если можешь от этого воздержаться, то лучше воздержись. Это опасно, куда опаснее, чем кажется.

— Боюсь, кто-то должен это сделать, — проговорил Ростик.

Он вернулся домой, походил по саду, обнаружил, что некоторые из знакомых деревьев стали засыхать, а другие, особенно вишни, вдруг принялись расти как-то не по-земному, светлея корой, превращаясь в подобие «скрученных» местных тополей. Потом посмотрел, как Карлан кормит Ромку, и пошел в центр.

Когда памятник Ленину сносили на металл, а было это около года назад, то из каменных ширских блоков сделали рядом со входом в Белый дом довольно высокую арку, в которой и повесили старый церковный колокол, прежде висевший на руке вождя. Колокол так и провисел, ни разу не использованный, и даже без веревки на языке. Его устроили довольно высоко, так что даже с Ростиковым ростом было не достать.

Поэтому Ростик вернулся домой, нашел в подвале свои старые ходули и снова отправился к Белому дому. По дороге он знал, что делает что-то, что ему не хочется делать. Но сделать это он был обязан. Потому что был прав — как и во времена коммунистов, эта администрация, собственно говоря, построенная по нержавеющему в России порочному чиновничьему принципу тихого насилия, безответственности и неэффективности, была опасна. Придерживаясь этих методов организации, человечество слишком обессиливало себя и неизбежно должно было потерпеть поражение.

Добравшись до арки, Ростик попытался подвесить веревку на язык колокола, но даже с ходулями сделать это было нелегко. Он раз попытался, два…

— Ты чего, командир? — спросил кто-то сзади.

Рост оглянулся. Это был Чернобров. Видимо, он заметил Ростика из дверей гаража и решил выяснить, что тут происходит.

— Чернобров, подержи-ка меня, — попросил Ростик. Чернобров подержал. Рост обвязал веревкой язык колокола, потянул за нее, убедился, что она не оборвется, и сполз с ходуль. Потом остановился, не в силах решиться.