Октябрьская выглядела сонной и не по-осеннему жаркой. Или ему было жарко от слабости? Дом тещи был не хуже того, который ему выстроили по распоряжению шира Марамода. Или даже лучше — выше, крепче, более основательный. Он поднялся на крылечко, постучал в тяжелую каменную дверь, которая не открывалась на петлях, а отползала в каменных, натертых до блеска направляющих, на манер ширских дверей. В этом тоже был класс, такую дверь никакой борым взять не мог бы даже за тысячу лет.

С той стороны двери что-то пощелкало, и она отползла вбок. Ростик увидел тещу Тамару. Она была напряженной, бледной, но глаза ее сверкали в то же время и воинственно, как это бывает у грузин. А она была чистокровной грузинкой, вот только замуж вышла уже тут, в Боловске.

— Проходи, — коротко сказала она. — Сейчас я ее позову.

Она исчезла. Ростик оглянулся. Почему-то, несмотря на соседство, он бывал тут редко. А этой части дома вообще ни разу не видел. Стены тут выглядели какими-то чудовищными, как в Перевальской крепости, не меньше метра толщиной. Лестница, ведущая наверх, была сделана так, что три человека могли разойтись. Ставни не просто держались на специальных усиленных скобах, а были снабжены сложным механизмом, чтобы не очень напрягаться, когда их ставишь-снимаешь. Все очень разумно, солидно, красиво.

На лестнице послышались легкие шаги. Это была Любаня. За ней шла теша Тамара, она несла Ромку. Ростик залюбовался женой, хотя она выглядела какой-то неблизкой, отчужденной. И в то же время — решительной. Наверное, такой она бывает на своих медицинских «штудиях», когда следует кого-то резать, решил он.

— Любаня, наконец-то… Я ждал тебя.

— Я не могла.

— Ну, не могла так не могла. — Он вздохнул. Стоять было тяжело, бок болел. Он высмотрел связанное из травы креслице, по ширской технологии укрепленное каменным литьем, и сел. — Собирайся, мы уходим из города.

Любаня судорожно глотнула, посмотрела на Тамару Ависовну:

— Я не поеду.

— Что?

— Я… Тебя долго не было, и как-то так получилось… — Любаня не сошла с лестницы, словно боялась Ростика, словно не хотела лишать себя этой возможности к отступлению. — В общем, я не поеду. Ромке нужен отец. Нужна школа… Нет, все не то… В общем, я выхожу замуж.

Последние слова она почти прокричала. Или Ростику так показалось? Да, наверное, показалось, На самом деле она говорила шепотом. А разве может шепот звучать как крик?.. Или все-таки может?

— Ты сказала, что Ромке нужен отец. Но я и есть его отец. Я и предлагаю тебе…

— Эти слова уже ничего не изменят, Ростик.

Любаня даже отступила на пару ступенек наверх. Теща, как ни странно, тоже побаивалась, она вдруг побледнела и быстро ушла наверх, так и не отпустив Ромку от себя.