- Отчего же он не начал осаду до нашего прибытия? - удивился я. - Ведь у него изрядный численный перевес, орудия, он вполне мог взять город до нашего прибытия.

   - В том году уже пытался, - усмехнулся с законной гордостью Жильбер. - После оглушительных успехов в Галиции и Эстремадуре, Веллингтон уже рвался к Бургосу, осаждал его, но взять так и не смог. Со всеми орудиями и численным перевесом. Теперь же он не уверен в своих силах, я так думаю. Вот и повисла ситуация. Мы в городе сидим, разве что наши гусары, да ещё варшавские уланы за стены выходят, да и то нечасто. Эти американские кавалеристы просто черти какие-то, ma parole. Но и Веллингтон не спешит на штурм, ждал вас. С вашей помощью наш августейший брат решится выйти за стены и дать бой в поле. Что Уэлсли и нужно.

   Мы сидели в офицерском собрании Бургоса. Делить комнаты с Серыми гусарами Жехорса не желал никто, из-за их прескверной репутации. Часть её распространилась и на меня, ведь я единственный, кто не гнушался общения с ними. На это мне было откровенно плевать, какова бы ни была их репутация, я дрался с ними плечом к плечу против Кастаньоса.

   - Каковы эти бостонцы в бою, Жильбер? - спросил я. - Про них столько говорили на борту "Севастополя", а вы с ними уже скрестили клинки.

   - Про стрелков Шестидесятого Американского ничего не скажу, - ответил гусар, - с ними дел иметь не приходилось. А вот лёгкая кавалерия у бостонцев отменная. Их толком нельзя отнести ни к какому роду кавалерии точно, но всё же близки они, скорее к драгунам. Хотя и легче их, быстрей, в основном несут пикетную службу, но и в авангардные бои часто ввязываются, а особенно любят преследовать. О, они просто обожают это. Обрушиваются на бегущих солдат, как коршуны, и пленных не берут, рубят всех, и кто бросил ружьё, кто не бросил. Им нет никакой разницы.

   Он сделал пару глотков вина, чтобы промочить горло после длинной тирады и продолжил:

   - Мы сходились с ними пару раз в сабли. Рубятся они, как черти, понимают, что в плен их брать никто не будет. Эскадронами сошлись на равнине близ Вальядолида, мы защищали обоз отступающей армии, когда эскадрон бостонцев налетел. Хотели обозников перебить, не рассчитывали на серьёзное сопротивление. Но рубились отчаянно. Мы почти половину людей потеряли, пока отогнали их, fils de chienne.

   - Посмотрим, чего они стоят против наших штыков, - усмехнулся я, уже основательно захмелев.

   - Главное, штабс-полковник, - такое шутливое прозвище дали мне французы, из-за того, что я в русской армии носил чин штабс-капитана, а в испанской - полковника, - чтобы вы держались. В крови, в грязи, среди трупов и мух, но держались. Побежите с поля боя - и вам конец. Бостонцы никого не пощадят.